Насколько мне известно, после войны «горячей», уже в самый разгар «войны холодной» западные идеологи решили использовать случай с потоплением во время войны советской подводной лодкой германского военного транспорта «Вильгельм Густлов» для нагнетания антисоветской истерии, представляя эту первоклассную атаку наших подводников как бесчеловечный варварский акт советских русских.Нда, кое-кто не может успокоиться.
Итак, торпедирование войскового транспорта не является воинским преступлением и не может преследоваться по закону. Совесть Маринеско, не касаясь других его поступков, по данному вопросу чиста - " аля гер ком а ля гер".
С подачи западных идеологов холодной войны и сторонников теории «отбрасывания коммунизма» была зарегистрирована (если не ошибаюсь, то ли в Гамбурге, то ли в Киле) ассоциация пострадавших и родственников погибших на потопленном советской подлодкой С-13 германском транспорте «Вельгельм Густлов».
Была проведена кампания по сбору свидетельских показаний и вещественных доказательств по обвинению в предумышленном потоплении советскими подводниками «мирного» или «госпитального» германского судна. Не трудно догадаться, что кампания эта сопровождалась неимоверным ажиотажем в прессе и на ТВ.
Однако когда после долгих дней громогласных заявлений политиканов о необходимости пригвоздить СССР к позорному столбу истории члены ассоциации пострадавших и родственники погибших стали проявлять нетерпение и требовать, наконец, перехода к делу, то есть передавать материалы в суд, то опытные адвокаты объяснили возбуждённым пропагандистским ажиотажем несчастным людям, что у их дела нет судебной перспективы - подогнать «Вельгельм Густлов» под «мирное» или «госпитальное» судно ни каким боком не получится.
А, как известно, за безопасность пребывания на военном транспорте гражданских лиц ответственность несёт тот, кто разрешил посадку на военное судно «беременных женщин и детей», причём, в независимости от того, приказал этот сердобольный мудрец оборудовать на судне родильный дом или же предоставлял роженицам право разрешаться прямо на палубе.
Отмалчиваться в этой ситуации для СССР не представлялось возможным.
Тактика замалчивания или, что ещё хуже, оправдания в отношении этой мерзости с «Вельгельм Густловом», что затеяли идеологи холодной войны на Западе, означало бы признание моральной победы за этими идеологическими негодяями, означало бы молчаливое признание правоты идеологических провокаторов.
Именно в ответ на пропагандистскую истерию на Западе в СССР стали прославлять подвиг подводника Маринеско. При том, что ранее этот военный моряк не был в чести.
Это был совершенно естественный и правильный ход. Одно дело когда, за совершение воинского подвига командиром подлодки С-13 вышестоящее командование решило не передавать капитана Маринеско суду военного трибунала, за ранее совершённый проступок.
Это в порядке вещей и это внутренне дело командование советского ВМФ как ему следовало поступить с капитаном Маринеско после потопления последним «Вельгельм Густлов а» - трубить во все рога или не афишировать атаку подлодки, приведшую к многочисленным жертвам, как это принято у моряков в таких ситуациях.
Но когда идеологический противник СССР, спустя много лет после окончания войны, попытался представить этот случай как варварский акт советских моряков и во всю мощь раскрутил в этом направлении свою пропагандистскую машину, то отмалчиваться было уже нельзя.
В этой ситуации капитана Маринеско, просто, необходимо было представать как героя, каким бы отъявленным развратником, дебоширом и пьяницей не был этот советский офицер.
Не подыми на Западе пропагандистскую истерию с «Вельгельм Густлов ом», глядишь, и в СССР не возник бы феномен Маринеско.
Глубоко ошибается тот, кто внушил себе, что будто бы Советский Союза использовал какие-то особые, другой стороной не использовавшиеся варварские приёмы и средства пропагандисткой войны, глубоко ошибается.
Это ещё надо посчитать, кто там более гладкий, а кто весь взъерошенный.
