К Январю 20 года уже все были в лагерях ,так как 16 ноября СЗА начела переход реки нарова где их встречали уже добрые эсты , значит в Гатчине вся СЗА армия была уже вся в британском ? Или я что то путаю ?))
Первый эшелон с британской формой и снаряжением прибыл в Ревель (Таллин) 9 сентября 1919 г.[i] В частях английская одежда стала распределяться со второй половины сентября 1919 г., при этом процесс переобмундирования личного состава оговаривался рядом жестких условий. Согласно официальным данным, к 12 декабря 1919 г. в Армии успели раздать 28 тыс. шинелей, 39 тыс. френчей, 38 тыс. шаровар, 30 тыс. фуражек, 35 тыс. комплектов нижнего белья и 52 тыс. ботинок, из которых до 80% было направлено в боевые части[ii].
25 сентября 1919 г. в Ливенскую дивизию поступила первая партия английской формы – 250 комплектов (шинелей, френчей, брюк, ботинок и носков): Либавскому и Рижскому полкам – по 70, Полтавскому – 80 и Стрелковому дивизиону – 30. Через четыре дня «прибыло на фронт ещё 800 комплектов»[iii], 2 октября «уже половина дивизии» была одета в английское, и, наконец, 6 октября 1919 г. очередь дошла до учебной пулеметной роты и, возможно, других тыловых подразделений[iv]. Принимая во внимание, что к 8 октября 1919 г. списочная численность 5-й дивизии достигла 2328 чел. (из них в пехоте ок. 1,6 тыс.)[v], к моменту похода на Петроград полностью переобмундировано могло быть от половины до двух третей бойцов «первой линии». О заметной перемене во внешнем облике сослуживцев зафиксировал и А.А. Енш («весь [Либавский] полк стал другим»)[vi].
Командному составу полагался британский офицерский комплект (в армию поступило порядка 1 тыс.), который распределяли с 12 ноября по 1 декабря 1919 г.[vii] и, как оказалось, не без злоупотреблений. В конце декабря 1919 г. командир Полтавского полка полковник Н.А. Козаков докладывал, что выделенного в его часть «далеко не хватило на удовлетворение острой нужды в приличной одежде, совершенно оборвавшихся и обносившихся в тяжёлых условиях современной войны офицеров... Обмундирование получило лишь меньшинство». Особое возмущение фронтовиков вызвал тот факт, что оно «дошло разрозненными пачками в расхищенном виде и вместо целых комплектов офицеры получили френчи без бриджей или без каких-либо штанов, воротнички без рубашек…». При этом не внесённые в утверждённые списки тыловики оделись, что называется, «с иголочки»[viii]. Начальство оставалось только «развести руками»: «Офицерского обмундирования нет и больше выдаваться не будет. Офицеров снабжать солдатским обмундированием»[ix].
СЗА на самом деле была формально распущена 22 января 1920 г., однако процесс демобилизации растянулся до середины марта. Те из ливенцев, кто не смог вернуться в Латвию в декабре 1919 г. и кому посчастливилось не заболеть тифом, были направлены эстонскими властями на принудительные работы – лесоповал и торфяники. 4 февраля 1920 г. правительство Эстонской Республики потребовало от Ликвидационной комиссии СЗА запретить ее бывшим военнослужащим ношение на территории страны русских знаков различия – кокард и погон . Несмотря на это, многие ливенцы, ставшие в одночасье беженцами и дровосеками по совместительству, постарались сохранить «национальные» шевроны с белым крестом, при случае подчёркивая, что «это наша форма, которой мы дорожим» .
О лагерях для СЗА в Эстонии ничего не слышал
Хоть и прошерстил все архивы.
