"«ВОСЕМЬ ПОВЕШЕННЫХ»
Волоколамск, 26 декабря (От спец. воен. корр. «Правды»)
В предутренний час гвардейцы генерала Михаила Катукова с боем ворвались в город Волоколамск. Передний танк вдруг замер на площади. Экипаж молча вышел из машины. На перекладине у телеграфного столба висело восемь человек. Гвардейцы срезали веревки, с болью и гневом, как героев на поле брани, положили они на снег повешенных советских людей.
Пятьдесят дней и пятьдесят ночей висели они в городе, немцы запрещали подходить к ним. Над их изуродованными телами фашистские палачи укрепили надпись: «Так мы поступаем со всеми, кто встает на нашем пути». Виселица должна была угрожать городу, заставить его людей смириться с немецкой кабалой, с насилием, с голодом и муками... Но восемь повешенных вызывали не страх, а гнев, не смирение, а решимость, не безвольный ужас, а неукротимую ненависть. Город знал, как погибли эти еще совсем молодые люди — шесть мужчин и две девушки. Ни на мгновение они не поникли головой перед палачами, не унизили себя мольбой о пощаде, не дрогнули в страшные минуты пыток.
Немцы задержали их ночью, когда они пробирались к дому, где надо было получить оружие. Их вел за собой волоколамский столяр, бесстрашный большевик Иван Тихонов. Он должен был указать путь к лесу, где жил партизанский отряд. Иван Тихонов принял к себе студентов агрономического техникума Николая Комлева и Василия Русина и еще пять человек; нам еще не удалось узнать их фамилий. Одну девушку звали Нина Унывайко, но, полагают, что это дружеская кличка.
Немцы привели их в большой пятиэтажный дом на горе, куда собирали и раненых красноармейцев, и жителей Волоколамска. Этот дом фашисты подожгли, когда покидали город, так в огне погибли сотни советских людей. Но те, которые спаслись и от пламени, и от немецких пуль, теперь восстанавливают в памяти страшные и последние дни Ивана Тихонова и его друзей.
Ночью в Волоколамск пришла дивизия СС. В городе начались грабежи и убийства, все новые люди приводились в этот дом на горе. Их допрашивали в подвале.
Иван Тихонов молчал, когда его спрашивали, где находится партизанский отряд, кто из коммунистов остался в городе? Он не проронил ни слова, когда его палками били по рукам, по лицу, по телу. Офицеры, избивавшие Тихонова, испытывали звериное наслаждение при виде крови. Потом начали выпытывать:
— Кто твои друзья?
Тихонов лежал на сыром полу и молчал. Его окатили холодной водой, снова допрашивали и снова били, но за всю ночь Иван Тихонов произнес лишь две фразы:
— Будьте прокляты вы... Не жить вам на нашей земле. Он пришел в большую комнату, где его ждали Комлев, Русин, Нина, которая уже перевязывала раненых красноармейцев. Тихонов рассказал о допросе. И все находившиеся в комнате, превращенной в тюрьму, подползли к избитому и истерзанному человеку. Он стонал; там у немцев ему казалось позорным выдавать свою боль. Нина не отходила от Тихонова. Он поднялся перед вечером, собрал вокруг себя всех, в комнате было до ста человек, заговорил о победе. Вот она, машет нам своей рукой победная земля, вот она, — сколько бы ее ни жгли, ни топтали немецкие звери, какие бы жестокости ни придумывали, но земля русская всегда будет свободной.
«Мы, может быть, умрем, — говорил он, — на наше место встанут новые люди. Но и павших нас помянут добрым словом». Тихонов готовил всех к пыткам, к допросам, напоминал о стойкости...
Ночью вновь вызвали в подвал, на этот раз всех. Восемь человек стояли перед столом и молчали. Им жгли волосы, скручивали руки, били ногами, палками, а для Нины и ее подруги придумывали самые жестокие и страшные издевательства. Один раз только Нина вскрикнула: «Мама, помогите!» Тихонов горько усмехнулся и подбодрил ее: «Унывайко, не унывай!» Ему пришлось за это поплатиться зубами, потому что толстый офицер сильно ударил его по лицу.
Их вернули в комнату на третьем этаже. Тихонова уложили у окна, он задыхался. Нина вошла шатаясь, полуобнаженная и избитая. Чьи-то руки накинули на нее шинель, кто-то усадил ее, успокоил. Нет, Унывайко не унывала, она сидела с высоко поднятой головой, словно и здесь, среди своих людей, Нина хотела показать, как велики ее силы, как крепка она, несмотря на все испытания.
Николай Комлев вспоминал Москву, любимую девушку Наташу.
В полутемной и грязной комнате люди говорили о самых интимных своих чувствах; за один день и одну ночь все породнились, сблизились, всем хотелось излить свою душу, высказать самое сокровенное и волнующее. Василий Русин вспоминал о своей матери, — как она там живет? Его друг, лежавший рядом, обещал после войны собрать всех сидящих в этой комнате у себя на Волге и устроить победный пир.
Это был высокий парень с лицом, распухшим от побоев, со сломанной рукой. Красноармеец, бежавший из плена во время пожа-ра, хорошо помнит высокого парня, он больше всех шутил, смеялся, начинал грустить, только когда кто-нибудь вспомнит о Волге. «Да, Волга, — говорил он, — это тебе не Лама!» Действительно, как можно сравнивать протекающую за Волоколамском речку Ламу с Волгой?
Так жили эти люди всю ночь. Уже начинались рассказы о пройденной жизни, о встречах и мечтах, хоть говорить приходилось шепотом. Немецкий солдат требовал, чтобы все молчали. Перед утром вывели на улицу Ивана Тихонова, Николая Комлева, Васина и Русина, Нину и их четырех друзей. Связали им руки. Офицер сказал через переводчика:
Мы вас повесим. Вы можете спастись, если скажете что-нибудь о партизанах или коммунистах...
Офицер с минуту обождал. Все молчали. Переводчик крикнул:
Отвечать! Никто не проронил ни слова, а Тихонов поднял голову, словно желая проститься с теми, которые остались наверху, в комнате-тюрьме.
Город еще спал, но был разбужен криком Нины:
— Друзья, мы идем на виселицу; погибаем за нашу родную землю, за свободу..
Ее ударили прикладом, Нина остановилась, и еще громче прозвучал ее прощальный клич в притихшем городе. Люди выходили из домов, улица заполнялась людьми, и все слышали, как молодая советская девушка, идя на смерть, расставаясь со своим народом, гордится верой в победу. Нине завязали рот, тогда ее торжествующий крик подхватили Иван Тихонов и Николай Комлев. Так дошли они до площади, где стояли палачи-солдаты с веревками.
К площади собирались люди, немцы поставили пулемет, пригрозив открыть стрельбу, если не разойдутся. Иван Тихонов вышел вперед и крикнул: «Да здравствует свободная русская земля, да здравствует Сталин!» Этот возглас повторили все восемь человек, даже Нина прохрипела сквозь тряпку, которой завязали ей рот.
Несколькими выстрелами из пистолета офицер ранил Тихонова, Нину и ее подругу. Они застонали, упав на землю.
Над городом поднялся холодный ветер. Уже становилось светло, и солнечные лучи сверкнули на куполах собора. Ивана Тихонова и его друзей заставляли ползти к виселице. Они сопротивлялись, тогда их тащили солдаты. Толстый, с оплывшим лицом немец накинул на голову Нине петлю. Она еще успела крикнуть:
— Прощай, Родина... мама!..
Солдат дернул веревку, и Нина повисла, закачалась.
Тихонов ударил ногой офицера, прохрипел: «Изверги, будьте прокляты!.. Ведь она еще ребенок!» Его подвели к столбу, накинули петлю. Тихонова вновь спросили, что он знает о партизанах, если скажет, он будет жить. Тихонов повторил фразу, с которой рассталась с жизнью Нина: «Прощай, Родина...» Офицер ударил его, а палач потянул веревку. Тихонов повернул еще голову, как бы прощаясь с советскими людьми, стоящими у домов, с родным городом, с землей, с солнцем, с жизнью. Он еще сжался, словно пытаясь что-то сказать. И Иван Тихонов умер.
Потом накинули петлю сразу шестерым. Они крикнули в последнюю предсмертную секунду: «Да здравствует Родина!» И еще долго звучал в ушах всех жителей Волоколамска этот гордый, полный великого мужества и самопожертвования клич восьми повешенных советских людей.
Пятьдесят дней и пятьдесят ночей висели они, напоминая миру о величии духа, о неслыханной внутренней стойкости восьми простых сынов и дочерей советского народа. Об их предсмертных минутах с трепетом рассказывали и стар и млад, их бессмертная слава плыла над землей, призывая всех, кто любит свободу, свою землю, идти на жестокий бой с врагом.
Мимо восьми повешенных с обнаженной головой проходили советские люди. И мертвые Тихонов и его товарищи продолжали звать к борьбе, наносить удары немцам, побеждать.
Таков удел бессмертных.
Наступит день, последний немецкий солдат будет уничтожен на советской земле, и тогда на площади в Волоколамске воздвигнут памятник восьми повешенным. И из поколения в поколение будет передаваться сказ о людях, которые жили в борьбе и погибли с победой.
Вечная слава им!
О. Курганов «Правда», 27.12.1941 г."
Сообщение отредактировал Rick: 24 июля 2007 - 20:00
