Интересуюсь историей, обмундированием и реконструкцией LWP. К сожалению, в России эта союзническая армия не реконструируется. Но, если чего-то хочется, то надо начинать с начала. С литературы и накопления знаний. А знаниями, считаю, надо делиться. Может быть найдутся тоже любители. Хочу, в связи с этим, представить вашему вниманию перевод статьи:
Bogus?aw Perzyk
Богуслав Пержик.
"LWP 1943 - 1945: SZEREGOWCY 1 DP - Sielce, Lenino, 1943"
"Народное Войско Польское 1943 - 1945. Пехотинцы 1 ПД. Сельце, Ленино, 1943."
опубликованной в польском журнале "Военная Археология" N4.
Скрытый текст
На снимке: Рота поддержки (пулемет, противотанковые ружья и 82 мм. миномет) одного из батальонов 1 ПД во время маневров, организованных для дивизии Московским Военным Округом с 22.08.43 по 25.08.43 года. Это редкий пример на то время в СССР так безукоризненно обмундированного и экипированного подразделения. Внимание заслуживает использование шинельных "скаток" через плечо у части солдат, а также применение в поле не конфедераток (рогатывок), а советских пилоток. Точно так же выглядели польские полки в октябре, во время битвы под Ленино, с той разницей, что часть солдат имела на тот момент уже польские шинели. (Музей Войска Польского (МВП)).
1 Пехотная Дивизия им. Тадеуша Костюшки создана весной 1943 года как первая единица WP, предназначенная не только для борьбы с Германией вместе с Красной Армией, но также для облегчения реализации советских политических планов в будущем. В ее рядах довелось сражаться многим полякам, как правило не из-за идеологических убеждений, а чаще из патриотических чувств, которые поддерживать должна была общая цель, польское командование и мундир польского кроя.
Войско Польское в СССР
Уход с территории СССР в ноябре 1942 года последних подразделений Польской Армии, подчиненной правительству в эмиграции, создало идеальные предпосылки для разочарованного настроения в среде остальных поляков, а также полного принятия через агитацию советских граждан негативной оценки этого события. На этой почве немедленно оживилась деятельность польских левых сил в Советском Союзе, выразившаяся в создании в январе 1943 года Союза Польских Патриотов (СПП).
Деятельность польских коммунистов была важной для советских властей, так как ими провозглашались лозунги пропагандирующие не только дружбу по отношению к СССР, но и полного союза, а также братства по оружию с Советской Армией. Однако формирование воинских подразделений не могло начаться, пока польское правительство в Лондоне признавалось СССР официальными международными соглашениями. Хорошо известно, что эвакуация армии генерала Андерса не исчерпала польских людских резервов, разбросанных по огромной территории Советского Союза. Соответствующая система контроля ввела бы в строй нужные резервы, а экономический аспект вопроса Сталин мог трактовать как неплохие инвестиции. Ситуация складывалась очень быстро и трудно сегодня поверить, что это было спонтанное стечение обстоятельств. Весной 1943 года багаж спорных вопросов, которые советское руководство должно было согласовать с польским правительством, начал Сталина жестко напрягать. Его несокрушимая вера, что фронт выдержит натиск немецких дивизий и вскоре обескровит противника, позволяла ему допускать, что вход части Европы в советскую зону влияния - является только вопросом времени. Однако, чтобы блюдо было съедобным, его нужно было соответственно приготовить. Оскорбленный имеет право выбора способа удовлетворения, а таким чувствовал себя СССР после высказывания подозрений об авторстве катынских преступлений, следовательно 25.04.43 разорваны дипломатические отношения с Польшей. Через три дня глава СПП - Ванда Василевска, произнесла выступление по радио, осуждающее польское правительство в Лондоне и призывающее к труду в интересах победы СССР. 08.05.43 Совет Народных Комиссаров выразил согласие на формирование польской дивизии, проект создания которой вынес СПП две недели раньше на суд Сталина. 9 мая советская пропаганда начала распространять официальное коммюнике, информирующее о создании нового польского военного формирования.
На снимке: Лагерь в Сельцах, май 1943 года. Слева группа новых добровольцев в "обычной" гражданской одежде. Рядом группа будущих стрелков, перед выходом на занятия по стрельбе. Солдаты в советском обмундировании - гимнастерки обр. 43 г. (еще без украшающих доработок), пилотки обр. 35 г. (у некоторых дополнены вырезанными из жести орлами), трикотажные обмотки, ботинки (у первого солдата слева еще гражданская обувь).(MВП)
На снимке: Рисунки выполнены в апреле и мае 1943 года Яниной Броневской - инструктором военного Союза Патриотов Польских в СССР, которая предположительно являлась проектировщиком польского мундира 1 ПД. Слева офицерская полевая куртка (?), рядом повседневная офицерская или для войсковых кадров СПП(?). Снизу солдатские брюки и наброски орла на головной убор. (МВП)
Организация дивизии
Темпы организации дивизии могли бы служить примером для более поздних формирований ПНР. Около 10.05.43 Управление Кадров Народного Комиссариата Обороны начало поиски офицеров польского происхождения, а также разослало в райвоенкоматы инструкции по вопросу облегчения прибытия добровольцев к месту формирования дивизии, в качестве которого был определен один из летних лагерей Московского Военного Округа в районе села Сельце на реке Ока (около 220 км. на Ю-В от Москвы). 18.05.43 Штаб дивизии с частью офицерских кадров, а также устроители лагеря, ожидали первых добровольцев, которые с 20.05 начали прибывать по дороге, которая вела от ближайшей железнодорожной станции.
Дивизия организовывалась согласно советскому штатному расписанию и по схемам утвержденным для гвардейских частей. Приказ об организации службы был отдан 14.05.1943 года и оговаривал мелкие особенности по сравнению с образцом (советской дивизией), увеличенный штат политико-воспитательных офицерского и унтер офицерского составов.
Советское обмундирование
Операция по подготовке свыше 20 тысяч комплектов другого типа обмундирования, должна была занять в условиях советской промышленности значительно больше времени, чем собственно организационные вопросы, связанные с комплектованием польской дивизии.
Штатский становится солдатом, когда по меньшей мере получит мундир и было принято решение временно переодевать новобранцев в форму советского образца, которой имелся специально подготовленный запас. Выдавались гимнастерки обр. 43., пилотки обр.35, а также брюки, обмотки и ботинки. Часть солдат, которые не устраивало отсутствие польских атрибутов на форме размещала на пилотках орлов вырезанных из жести. В случае с рядовыми это не имело особого значения, но подофицеров, которые носили эту форму, не устраивало отсутствие погон для размещения знаков различия. Гимнастерки обр.43 имели пристегивающиеся погоны, но их не завозили в Сельцы. Что-то от испорченных гимнастерок, остатки при укорачивании собственной формы, из всего этого шились погоны, а иногда дополнительно нашивались воротники.
Если кому-то не нравились пуговицы с пятиконечной звездой, заменяли их на гражданские, либо военные пластиковые или металлические, такие, которые размещают чаще всего на предметах экипировки или на специальном обмундировании.
В июне и июле большинство советского обмундирования было обменено на польские по крою мундиры и продолжало использоваться как учебная форма.
На снимке: Летний день 1943 года на складе обмундирования в Сельцах. Идет выдача обмундирования вновь призванным. Отлично видно советское военное нижнее белье и главные элементы мундира - китель (без складки на спине), брюки совсем другого оттенка, а также куча обмоток на ящике, который представляет собой фабричную упаковку для нескольких десятков советских котелков. (МВП)
http://i6.fastpic.ru...590c8b4ea4.jpeg
- КАСКА стальная, советская, обр. 1939 с брезентовым подшлемником и холщовым ремешком, обычно такую называют "трехзаклепочная" Окрашена зеленым лаком, спереди нанесено масляной краской по шаблону изображение орла.
- ШИНЕЛЬ суконная, является наследницей польской шинели обр. 1936 года для кавалерии. Т.е. однобортная, застегивающаяся на шесть пуговиц, задняя складка застегивается на три маленьких пуговицы. Подкладка и карманы из грубого тика. Нижняя кромка не обработанная. Экземпляр на фото выполнен из советского шинельного сукна в цвете кофе с молоком.
- РЕМЕНЬ советский, принадлежность полевой экипировки, военного, в условиях жесткой экономии, выпуска. Холщовый, укрепленный кожей, где располагаются отверстия. Пряжка с зубом, стальная, омедненная.
- ПОДСУМОК кожаный, имеет два отделения, британского выпуска, вероятно остаток от поставок для армии ген. Андерса. В экземплярах, которые использовались в 1 ПД обрезали длинный шнурок с зацепом для подтяжек, так как их до комплекта не выдавали.
- СУМКА ДЛЯ ГРАНАТ советского вида, изготовлена из брезента, подвес из холщовых ремешков. Клапан застегивается на кожаный ремешок и железную пряжку. Умещаются две гранаты РГД-33, либо меньшего размера.
- ШТЫК ножевого типа к СВТ-40, в наиболее употребимом, коротком варианте. Кожаный подвес, стальные ножны.
- РОГАТУВКА (КОНФЕДЕРАТКА), советского выпуска, наследница польской обр.1937. Сукно зеленого цвета, используемое при пошиве советской униформы. Металлические части покрыты лаком. Орел, в просторечии имевший название "курица" из стальной жести, медированный.
- РАНЕЦ, советского образца, называемые еще "вещевой мешок". Изготовлен из брезента в форме мешка, стягиваемого сверху шнурком через щели. Служил для переноса личных вещей, запаса продовольствия и аммуниции.
- КАРАБИН, самозарядный СВТ-40
- ФЛЯГА, советская,стеклянная, закрывается резиновой пробкой. Носится на поясе в чехле из тика на подвесе, который застегивается при помощи пуговицы - это позволяло снимать флягу не снимая основного ремня.
- ПРОТИВОГАЗНАЯ МАСКА, советская, ШМ-41, носится по уставу на левом боку. Сумка военного выпуска из низкокачественного тика серого цвета, застегивается на мундирную пуговицу.
- ЛОПАТКА, пехотная, советского образца, военного выпуска упрощенной конструкции. Чехол тиковый.
- ЯЩИК, металлический, для полотняных лент на 250 патронов к пулемету "Максим" обр. 1910.
- ОБМОТКИ, точно такие массово использовались советскими пехотинцами. Производились из хлопкового трикотажа и могли иметь разные цвета, чаще всего - песочный.
- БОТИНКИ, кожанные, американского производства из поставок по ленд-лизу.Кожаная подметка, подкованная гвоздями, на каблуке подкова.
Польский мундир
http://i6.fastpic.ru...aa2c220edfe.jpg
На снимке: Часовой с самозарядным карабином СВТ-40 возле палаток в селецком лагере, июнь 1943 года. Фотография позволяет хорошо рассмотреть подробности кроя гимнастерки: видно один из двух разрезов на спине (не всегда присутствовали или часто зашивались солдатами), а также видно пуговицу на рукаве, которую периодически можно увидеть у некоторых рядовых, но сегодня трудно установить, пришивались ли они изначально, а потом срезались основной массой солдат с новых мундиров.(МВП)
Активисты СПП во главе с полковником З. Берлингом не высказывали безусловного требования обеспечения польской дивизии иным обмундированием нежели советское, так как имели примеры создания польских подразделений под патронатом Франции и позже - Великобритании. Однако планы советских руководителей, связанные с той ролью, которую в перспективе будет играть факт входа на собственную территорию польских войск вместе с советскими, диктовали необходимость создания у самих польских солдат и у измученых окупацией граждан сознания национальной армии, союз же с СССР, таким образом, диктовался нападением Гитлера и поведением ген. Сикорского, а не Сталиным.
Орлов на головных уборах и касках имела уже польская армия, ушедшая по приказу эмиграционного правительства. Новой, конкурирующей армии, организаванной при помощи СССР, требовалось больше национальных атрибутов, чтобы возросла его достоверность. Сейчас не известно доподлинно, имела ли идея переодевания поляков в мундиры польского кроя авторство самого Сталина или авторство его помощников.
На складах Красной Армии находилось много тысяч комплектов довоенного польского обмундирования, которые были получены при "освобождении" западной Украины и Белоруссии в сентябре 1939 года. Возникает вопрос, почему не был использован этот резерв, которого наверняка бы хватило на всю 1 ПД. Ведь для армии генерала Андерса нашлись даже партии иностранных мундиров времен 1 Мировой войны. Скорее всего в расчет была принята возможность и необходимость замены вышедшего из строя обмундирования новым.
В конце апреля 1943 года, то есть еще перед официальным согласием властей СССР на формирование польского подразделения, Янина Броневска - инструктор Войскового Отдела СПП получила распоряжение на разработку эскизов мундиров польского кроя для советского завода. Эти эскизы были выполнены в течении одного вечера, а утром переданы советскому офицеру, который отвез его в Главное интендантское управление. Согласно дополнительных указаний п-ка Берлинга образцом для русских могли быть довоенные положения о обмундировании WP.
Сдается, что процесс создания копии мундира имел похожий, но немного другой ход. Вероятно эскизы Я.Броневской, в которые вносились поправки указаниями п-ка Берлинга по телефону, явились образцом для пошива первой партии мундиров, только офицерских. В половине мая уже часть кадров дивизии их носила. Кроме того, только эта партия частично повторяла предписания для обмундирования обр. 1936 года, которых твердо придерживалась автор эскизов. Зато образцами, но основе которых возник солдатский мундир были не только указания и эскизы, но и доставленные с военных складов на московскую фабрику оригинальные экземпляры польских тиковых кителей обр.36, конфедераток обр.37, шинелей обр.36. Там они были распороты, сделаны выкройки и начат выпуск. В конце мая 1943 года в Сельцы прибыл первый транспорт с мундирами для рядовых.
Мундир этот обычно называют как "польского образца" или "довоенного образца", что повлекло даже немного позднее появление в документах службы тыла LWP даже названия "обр.39".
Применение относительно этого мундира таких названий как "обр.36" или "обр.43" не происходит из того времени, а является уже плодом фантазии коллекционеров и музейных описаний.
http://i6.fastpic.ru...9f5340b7943.jpg
На снимке: Учения полковой артиллерии под Вязьмой, сентябрь 1943 года. Нанесенное через шаблон изображение орла украшало каски всего личного состава дивизии. (МВП)
Китель и брюки
Китель описывается чаще всего в послевоенной литературе как "правильная копия" или "по мотивам" кителя обр. 1936. Наилучшим определением этого обмундирования могло бы служить утверждение, что это советское подражание польскому военному тиковому кителю обр.36.
Основным признаком польского происхождения является крой. Китель полностью расстегивается и имеет четыре кармана с клапанами, которые застегиваются на пуговицы, погоны пришиты к рукавам и закрепляются пуговицами на другом конце, воротник, застегивающийся на две застежки, сзади два выдающихся стальных крючка (крашенные зеленой краской) для поддержки поясного ремня, рукава без манжетов, петелька под воротником чтобы вешать китель, отсутствие внутренней подкладки и кармашка для индивидуального санитарного пакета.
Советскими признаками присущими кителю, в некоторой степени очевидными "русизмами" являются:
- Ткань: хлопковый тик цвета и сорта, который использовался при шитье советской формы (в польских вариантах использовался главным образом льняной).
- Погоны: выполненные с соответствии с польским кроем, но по стандартной советской технологии, т.е. суконный верх и тиковый низ (польские - полностью из тика).
- Пуговицы: двухслойные из стальной или латунной жести, изготовленные по советской технологии, только верхний слой с выдавленной звездой, заменен другим с изображением орла (польский вариант - цинковые, чаще всего - однослойные).
Еще одно различие имеется, а именно количество пуговиц - 6 в советской копии, вместо 7 в польском образце 1936 года. Это различие приписывается советскому происхождению. Однако, существуют основания полагать, что это дело случая. Просто среди кителей обр.36 попадались неуставные партии, которые имели 6 пуговиц и, вероятнее всего, именно такие экземпляры достались московскому заводу в качестве образцов.
Брюки, которые дополняли кителя были советского образца и поставлялись либо из текущей продукции или из складских запасов, следовательно были зачастую разных производителей и разного периода времени, поэтому нередко качеством и цветом материала (тик) не совпадали с кителями. Это были бриджи с дополнительными усиливающими заплатками на коленях, с завязками на икрах.
http://i6.fastpic.ru...2500a90b2a6.jpg
На снимке: Рота 1 ПД во время митинга, на котором произносила речь председатель СПП - Ванда Василевска, конец августа 1943 года. Солдаты в полной боевой экипировке, видны, между прочим, британские подсумки и РПД в чехлах. (МВП)
Головной убор
Мягкая конфедератка советской продукции была очень приближена к прообразу обр. 1937 - имела тот самый крой, но другие пропорции продиктованы необходимостью военной экономии материалов. После уменьшения козырька, околыша и пряжки, рогатывка выглядела даже еще лучше оригинала.
Солдатские рогатывки изготовлялись из сукна, стальные вентиляционные клепки и пряжка покрывались так же как и пуговицы, зеленой краской, того теплого оттенка, который использовался Красной Армией. Налобник всегда из клеенки, в отличие от полотняного или кожаного в обр.1937.
В срединном шве оставлялся маленький не простроченный участок для просовывания и закрепления усов кокарды. Сама кокарда была оригинальной, не встречавшейся ранее ни в каких других формациях WP, формы, прессовался из жести, медировался и покрывался патиной. Сзади закреплены жестяные усы, т.е. решение крепления идентичное советской звездочке.
Шинель.
Выпуск шинелей для нужд Войска Польского был запущен на заводах московского региона позже чем кителей, скорее всего в июле. Выдача их солдатам начата во второй половине августа, когда наступили первые холодные ночи. Предположительно в момент когда дивизия выступила из сельцевского лагеря в направлении фронта, 01.09.1943 года, большинство солдат имели уже новые шинели.
Шиты они были на основе шинели обр.1936 для кавалерии с изменениями, имели сзади разрез, который начинался на 15 см. ниже спины и застегивался на 4 маленькие пуговицы (в образце для пехоты разрез должен начинаться в 45 см. ниже спины и застегиваться на 3 пуговицы). Почему такие шинели получила пехота? Используемые в Красной Армии шинели обр.24 имели разрез, который застегивался только в экземплярах, предназначенных для кавалерии, а в пехотных вариантах шинели имели складку. В те времена, как правило, руководствовались принципами экономии, а сшитые для WP шинели имели дополнения, которые в обеих армиях, - польской и советской были признаны для пехоты излишними и этот факт очевидно подтверждает предположение, что в качестве оригиналов не служили польские положения для униформы, но шинели добытые в ходе компании 1939 года, так как не были учтены вышеперечисленные отличия. В отдел подготовки продукции на первом заводе, который выполнял выкройки, в качестве образцов попала скорее всего партия кавалерийских шинелей. Копии имеют однако явно выраженный "русизм" в виде не обрубленной нижней кромки.
Наибольшей проблемой для производителей был цвет ткани. Сукно советских шинелей имело традиционную серо-бронзовую окраску ("землистую"). Должны были следовательно заказать поставки шинельного сукна, окрашенного обычным советским красителем, но зеленого цвета. Изготовители сукна часто не успевали покрыть заказы и иногда выпускались партии шинелей из советского сукна, но в другом, более редком оттенке кофе с молоком.
http://i6.fastpic.ru...72802ee5db2.jpg
На снимке: Дивизия марширует на фронт, дождливый конец сентября 1943 года. Пехота в маршевой колонне, в защищающих от дождя касках и советских брезентовых плащ-палатках. Солдат на первом плане несет котелок и лопатку по неуставному, временно повесил их спереди. (МВП)
Конец.
На снимке: Рота поддержки (пулемет, противотанковые ружья и 82 мм. миномет) одного из батальонов 1 ПД во время маневров, организованных для дивизии Московским Военным Округом с 22.08.43 по 25.08.43 года. Это редкий пример на то время в СССР так безукоризненно обмундированного и экипированного подразделения. Внимание заслуживает использование шинельных "скаток" через плечо у части солдат, а также применение в поле не конфедераток (рогатывок), а советских пилоток. Точно так же выглядели польские полки в октябре, во время битвы под Ленино, с той разницей, что часть солдат имела на тот момент уже польские шинели. (Музей Войска Польского (МВП)).
1 Пехотная Дивизия им. Тадеуша Костюшки создана весной 1943 года как первая единица WP, предназначенная не только для борьбы с Германией вместе с Красной Армией, но также для облегчения реализации советских политических планов в будущем. В ее рядах довелось сражаться многим полякам, как правило не из-за идеологических убеждений, а чаще из патриотических чувств, которые поддерживать должна была общая цель, польское командование и мундир польского кроя.
Войско Польское в СССР
Уход с территории СССР в ноябре 1942 года последних подразделений Польской Армии, подчиненной правительству в эмиграции, создало идеальные предпосылки для разочарованного настроения в среде остальных поляков, а также полного принятия через агитацию советских граждан негативной оценки этого события. На этой почве немедленно оживилась деятельность польских левых сил в Советском Союзе, выразившаяся в создании в январе 1943 года Союза Польских Патриотов (СПП).
Деятельность польских коммунистов была важной для советских властей, так как ими провозглашались лозунги пропагандирующие не только дружбу по отношению к СССР, но и полного союза, а также братства по оружию с Советской Армией. Однако формирование воинских подразделений не могло начаться, пока польское правительство в Лондоне признавалось СССР официальными международными соглашениями. Хорошо известно, что эвакуация армии генерала Андерса не исчерпала польских людских резервов, разбросанных по огромной территории Советского Союза. Соответствующая система контроля ввела бы в строй нужные резервы, а экономический аспект вопроса Сталин мог трактовать как неплохие инвестиции. Ситуация складывалась очень быстро и трудно сегодня поверить, что это было спонтанное стечение обстоятельств. Весной 1943 года багаж спорных вопросов, которые советское руководство должно было согласовать с польским правительством, начал Сталина жестко напрягать. Его несокрушимая вера, что фронт выдержит натиск немецких дивизий и вскоре обескровит противника, позволяла ему допускать, что вход части Европы в советскую зону влияния - является только вопросом времени. Однако, чтобы блюдо было съедобным, его нужно было соответственно приготовить. Оскорбленный имеет право выбора способа удовлетворения, а таким чувствовал себя СССР после высказывания подозрений об авторстве катынских преступлений, следовательно 25.04.43 разорваны дипломатические отношения с Польшей. Через три дня глава СПП - Ванда Василевска, произнесла выступление по радио, осуждающее польское правительство в Лондоне и призывающее к труду в интересах победы СССР. 08.05.43 Совет Народных Комиссаров выразил согласие на формирование польской дивизии, проект создания которой вынес СПП две недели раньше на суд Сталина. 9 мая советская пропаганда начала распространять официальное коммюнике, информирующее о создании нового польского военного формирования.
На снимке: Лагерь в Сельцах, май 1943 года. Слева группа новых добровольцев в "обычной" гражданской одежде. Рядом группа будущих стрелков, перед выходом на занятия по стрельбе. Солдаты в советском обмундировании - гимнастерки обр. 43 г. (еще без украшающих доработок), пилотки обр. 35 г. (у некоторых дополнены вырезанными из жести орлами), трикотажные обмотки, ботинки (у первого солдата слева еще гражданская обувь).(MВП)
На снимке: Рисунки выполнены в апреле и мае 1943 года Яниной Броневской - инструктором военного Союза Патриотов Польских в СССР, которая предположительно являлась проектировщиком польского мундира 1 ПД. Слева офицерская полевая куртка (?), рядом повседневная офицерская или для войсковых кадров СПП(?). Снизу солдатские брюки и наброски орла на головной убор. (МВП)
Организация дивизии
Темпы организации дивизии могли бы служить примером для более поздних формирований ПНР. Около 10.05.43 Управление Кадров Народного Комиссариата Обороны начало поиски офицеров польского происхождения, а также разослало в райвоенкоматы инструкции по вопросу облегчения прибытия добровольцев к месту формирования дивизии, в качестве которого был определен один из летних лагерей Московского Военного Округа в районе села Сельце на реке Ока (около 220 км. на Ю-В от Москвы). 18.05.43 Штаб дивизии с частью офицерских кадров, а также устроители лагеря, ожидали первых добровольцев, которые с 20.05 начали прибывать по дороге, которая вела от ближайшей железнодорожной станции.
Дивизия организовывалась согласно советскому штатному расписанию и по схемам утвержденным для гвардейских частей. Приказ об организации службы был отдан 14.05.1943 года и оговаривал мелкие особенности по сравнению с образцом (советской дивизией), увеличенный штат политико-воспитательных офицерского и унтер офицерского составов.
Советское обмундирование
Операция по подготовке свыше 20 тысяч комплектов другого типа обмундирования, должна была занять в условиях советской промышленности значительно больше времени, чем собственно организационные вопросы, связанные с комплектованием польской дивизии.
Штатский становится солдатом, когда по меньшей мере получит мундир и было принято решение временно переодевать новобранцев в форму советского образца, которой имелся специально подготовленный запас. Выдавались гимнастерки обр. 43., пилотки обр.35, а также брюки, обмотки и ботинки. Часть солдат, которые не устраивало отсутствие польских атрибутов на форме размещала на пилотках орлов вырезанных из жести. В случае с рядовыми это не имело особого значения, но подофицеров, которые носили эту форму, не устраивало отсутствие погон для размещения знаков различия. Гимнастерки обр.43 имели пристегивающиеся погоны, но их не завозили в Сельцы. Что-то от испорченных гимнастерок, остатки при укорачивании собственной формы, из всего этого шились погоны, а иногда дополнительно нашивались воротники.
Если кому-то не нравились пуговицы с пятиконечной звездой, заменяли их на гражданские, либо военные пластиковые или металлические, такие, которые размещают чаще всего на предметах экипировки или на специальном обмундировании.
В июне и июле большинство советского обмундирования было обменено на польские по крою мундиры и продолжало использоваться как учебная форма.
На снимке: Летний день 1943 года на складе обмундирования в Сельцах. Идет выдача обмундирования вновь призванным. Отлично видно советское военное нижнее белье и главные элементы мундира - китель (без складки на спине), брюки совсем другого оттенка, а также куча обмоток на ящике, который представляет собой фабричную упаковку для нескольких десятков советских котелков. (МВП)
http://i6.fastpic.ru...590c8b4ea4.jpeg- КАСКА стальная, советская, обр. 1939 с брезентовым подшлемником и холщовым ремешком, обычно такую называют "трехзаклепочная" Окрашена зеленым лаком, спереди нанесено масляной краской по шаблону изображение орла.
- ШИНЕЛЬ суконная, является наследницей польской шинели обр. 1936 года для кавалерии. Т.е. однобортная, застегивающаяся на шесть пуговиц, задняя складка застегивается на три маленьких пуговицы. Подкладка и карманы из грубого тика. Нижняя кромка не обработанная. Экземпляр на фото выполнен из советского шинельного сукна в цвете кофе с молоком.
- РЕМЕНЬ советский, принадлежность полевой экипировки, военного, в условиях жесткой экономии, выпуска. Холщовый, укрепленный кожей, где располагаются отверстия. Пряжка с зубом, стальная, омедненная.
- ПОДСУМОК кожаный, имеет два отделения, британского выпуска, вероятно остаток от поставок для армии ген. Андерса. В экземплярах, которые использовались в 1 ПД обрезали длинный шнурок с зацепом для подтяжек, так как их до комплекта не выдавали.
- СУМКА ДЛЯ ГРАНАТ советского вида, изготовлена из брезента, подвес из холщовых ремешков. Клапан застегивается на кожаный ремешок и железную пряжку. Умещаются две гранаты РГД-33, либо меньшего размера.
- ШТЫК ножевого типа к СВТ-40, в наиболее употребимом, коротком варианте. Кожаный подвес, стальные ножны.
- РОГАТУВКА (КОНФЕДЕРАТКА), советского выпуска, наследница польской обр.1937. Сукно зеленого цвета, используемое при пошиве советской униформы. Металлические части покрыты лаком. Орел, в просторечии имевший название "курица" из стальной жести, медированный.
- РАНЕЦ, советского образца, называемые еще "вещевой мешок". Изготовлен из брезента в форме мешка, стягиваемого сверху шнурком через щели. Служил для переноса личных вещей, запаса продовольствия и аммуниции.
- КАРАБИН, самозарядный СВТ-40
- ФЛЯГА, советская,стеклянная, закрывается резиновой пробкой. Носится на поясе в чехле из тика на подвесе, который застегивается при помощи пуговицы - это позволяло снимать флягу не снимая основного ремня.
- ПРОТИВОГАЗНАЯ МАСКА, советская, ШМ-41, носится по уставу на левом боку. Сумка военного выпуска из низкокачественного тика серого цвета, застегивается на мундирную пуговицу.
- ЛОПАТКА, пехотная, советского образца, военного выпуска упрощенной конструкции. Чехол тиковый.
- ЯЩИК, металлический, для полотняных лент на 250 патронов к пулемету "Максим" обр. 1910.
- ОБМОТКИ, точно такие массово использовались советскими пехотинцами. Производились из хлопкового трикотажа и могли иметь разные цвета, чаще всего - песочный.
- БОТИНКИ, кожанные, американского производства из поставок по ленд-лизу.Кожаная подметка, подкованная гвоздями, на каблуке подкова.
Польский мундир
http://i6.fastpic.ru...aa2c220edfe.jpg
На снимке: Часовой с самозарядным карабином СВТ-40 возле палаток в селецком лагере, июнь 1943 года. Фотография позволяет хорошо рассмотреть подробности кроя гимнастерки: видно один из двух разрезов на спине (не всегда присутствовали или часто зашивались солдатами), а также видно пуговицу на рукаве, которую периодически можно увидеть у некоторых рядовых, но сегодня трудно установить, пришивались ли они изначально, а потом срезались основной массой солдат с новых мундиров.(МВП)
Активисты СПП во главе с полковником З. Берлингом не высказывали безусловного требования обеспечения польской дивизии иным обмундированием нежели советское, так как имели примеры создания польских подразделений под патронатом Франции и позже - Великобритании. Однако планы советских руководителей, связанные с той ролью, которую в перспективе будет играть факт входа на собственную территорию польских войск вместе с советскими, диктовали необходимость создания у самих польских солдат и у измученых окупацией граждан сознания национальной армии, союз же с СССР, таким образом, диктовался нападением Гитлера и поведением ген. Сикорского, а не Сталиным.
Орлов на головных уборах и касках имела уже польская армия, ушедшая по приказу эмиграционного правительства. Новой, конкурирующей армии, организаванной при помощи СССР, требовалось больше национальных атрибутов, чтобы возросла его достоверность. Сейчас не известно доподлинно, имела ли идея переодевания поляков в мундиры польского кроя авторство самого Сталина или авторство его помощников.
На складах Красной Армии находилось много тысяч комплектов довоенного польского обмундирования, которые были получены при "освобождении" западной Украины и Белоруссии в сентябре 1939 года. Возникает вопрос, почему не был использован этот резерв, которого наверняка бы хватило на всю 1 ПД. Ведь для армии генерала Андерса нашлись даже партии иностранных мундиров времен 1 Мировой войны. Скорее всего в расчет была принята возможность и необходимость замены вышедшего из строя обмундирования новым.
В конце апреля 1943 года, то есть еще перед официальным согласием властей СССР на формирование польского подразделения, Янина Броневска - инструктор Войскового Отдела СПП получила распоряжение на разработку эскизов мундиров польского кроя для советского завода. Эти эскизы были выполнены в течении одного вечера, а утром переданы советскому офицеру, который отвез его в Главное интендантское управление. Согласно дополнительных указаний п-ка Берлинга образцом для русских могли быть довоенные положения о обмундировании WP.
Сдается, что процесс создания копии мундира имел похожий, но немного другой ход. Вероятно эскизы Я.Броневской, в которые вносились поправки указаниями п-ка Берлинга по телефону, явились образцом для пошива первой партии мундиров, только офицерских. В половине мая уже часть кадров дивизии их носила. Кроме того, только эта партия частично повторяла предписания для обмундирования обр. 1936 года, которых твердо придерживалась автор эскизов. Зато образцами, но основе которых возник солдатский мундир были не только указания и эскизы, но и доставленные с военных складов на московскую фабрику оригинальные экземпляры польских тиковых кителей обр.36, конфедераток обр.37, шинелей обр.36. Там они были распороты, сделаны выкройки и начат выпуск. В конце мая 1943 года в Сельцы прибыл первый транспорт с мундирами для рядовых.
Мундир этот обычно называют как "польского образца" или "довоенного образца", что повлекло даже немного позднее появление в документах службы тыла LWP даже названия "обр.39".
Применение относительно этого мундира таких названий как "обр.36" или "обр.43" не происходит из того времени, а является уже плодом фантазии коллекционеров и музейных описаний.
http://i6.fastpic.ru...9f5340b7943.jpg
На снимке: Учения полковой артиллерии под Вязьмой, сентябрь 1943 года. Нанесенное через шаблон изображение орла украшало каски всего личного состава дивизии. (МВП)
Китель и брюки
Китель описывается чаще всего в послевоенной литературе как "правильная копия" или "по мотивам" кителя обр. 1936. Наилучшим определением этого обмундирования могло бы служить утверждение, что это советское подражание польскому военному тиковому кителю обр.36.
Основным признаком польского происхождения является крой. Китель полностью расстегивается и имеет четыре кармана с клапанами, которые застегиваются на пуговицы, погоны пришиты к рукавам и закрепляются пуговицами на другом конце, воротник, застегивающийся на две застежки, сзади два выдающихся стальных крючка (крашенные зеленой краской) для поддержки поясного ремня, рукава без манжетов, петелька под воротником чтобы вешать китель, отсутствие внутренней подкладки и кармашка для индивидуального санитарного пакета.
Советскими признаками присущими кителю, в некоторой степени очевидными "русизмами" являются:
- Ткань: хлопковый тик цвета и сорта, который использовался при шитье советской формы (в польских вариантах использовался главным образом льняной).
- Погоны: выполненные с соответствии с польским кроем, но по стандартной советской технологии, т.е. суконный верх и тиковый низ (польские - полностью из тика).
- Пуговицы: двухслойные из стальной или латунной жести, изготовленные по советской технологии, только верхний слой с выдавленной звездой, заменен другим с изображением орла (польский вариант - цинковые, чаще всего - однослойные).
Еще одно различие имеется, а именно количество пуговиц - 6 в советской копии, вместо 7 в польском образце 1936 года. Это различие приписывается советскому происхождению. Однако, существуют основания полагать, что это дело случая. Просто среди кителей обр.36 попадались неуставные партии, которые имели 6 пуговиц и, вероятнее всего, именно такие экземпляры достались московскому заводу в качестве образцов.
Брюки, которые дополняли кителя были советского образца и поставлялись либо из текущей продукции или из складских запасов, следовательно были зачастую разных производителей и разного периода времени, поэтому нередко качеством и цветом материала (тик) не совпадали с кителями. Это были бриджи с дополнительными усиливающими заплатками на коленях, с завязками на икрах.
http://i6.fastpic.ru...2500a90b2a6.jpg
На снимке: Рота 1 ПД во время митинга, на котором произносила речь председатель СПП - Ванда Василевска, конец августа 1943 года. Солдаты в полной боевой экипировке, видны, между прочим, британские подсумки и РПД в чехлах. (МВП)
Головной убор
Мягкая конфедератка советской продукции была очень приближена к прообразу обр. 1937 - имела тот самый крой, но другие пропорции продиктованы необходимостью военной экономии материалов. После уменьшения козырька, околыша и пряжки, рогатывка выглядела даже еще лучше оригинала.
Солдатские рогатывки изготовлялись из сукна, стальные вентиляционные клепки и пряжка покрывались так же как и пуговицы, зеленой краской, того теплого оттенка, который использовался Красной Армией. Налобник всегда из клеенки, в отличие от полотняного или кожаного в обр.1937.
В срединном шве оставлялся маленький не простроченный участок для просовывания и закрепления усов кокарды. Сама кокарда была оригинальной, не встречавшейся ранее ни в каких других формациях WP, формы, прессовался из жести, медировался и покрывался патиной. Сзади закреплены жестяные усы, т.е. решение крепления идентичное советской звездочке.
Шинель.
Выпуск шинелей для нужд Войска Польского был запущен на заводах московского региона позже чем кителей, скорее всего в июле. Выдача их солдатам начата во второй половине августа, когда наступили первые холодные ночи. Предположительно в момент когда дивизия выступила из сельцевского лагеря в направлении фронта, 01.09.1943 года, большинство солдат имели уже новые шинели.
Шиты они были на основе шинели обр.1936 для кавалерии с изменениями, имели сзади разрез, который начинался на 15 см. ниже спины и застегивался на 4 маленькие пуговицы (в образце для пехоты разрез должен начинаться в 45 см. ниже спины и застегиваться на 3 пуговицы). Почему такие шинели получила пехота? Используемые в Красной Армии шинели обр.24 имели разрез, который застегивался только в экземплярах, предназначенных для кавалерии, а в пехотных вариантах шинели имели складку. В те времена, как правило, руководствовались принципами экономии, а сшитые для WP шинели имели дополнения, которые в обеих армиях, - польской и советской были признаны для пехоты излишними и этот факт очевидно подтверждает предположение, что в качестве оригиналов не служили польские положения для униформы, но шинели добытые в ходе компании 1939 года, так как не были учтены вышеперечисленные отличия. В отдел подготовки продукции на первом заводе, который выполнял выкройки, в качестве образцов попала скорее всего партия кавалерийских шинелей. Копии имеют однако явно выраженный "русизм" в виде не обрубленной нижней кромки.
Наибольшей проблемой для производителей был цвет ткани. Сукно советских шинелей имело традиционную серо-бронзовую окраску ("землистую"). Должны были следовательно заказать поставки шинельного сукна, окрашенного обычным советским красителем, но зеленого цвета. Изготовители сукна часто не успевали покрыть заказы и иногда выпускались партии шинелей из советского сукна, но в другом, более редком оттенке кофе с молоком.
http://i6.fastpic.ru...72802ee5db2.jpg
На снимке: Дивизия марширует на фронт, дождливый конец сентября 1943 года. Пехота в маршевой колонне, в защищающих от дождя касках и советских брезентовых плащ-палатках. Солдат на первом плане несет котелок и лопатку по неуставному, временно повесил их спереди. (МВП)
Конец.
Специально для www.livinghistory.ru
Хочу предложить вашему вниманию часть книги "Военные воспоминания священников-капелланов 1939-1945", а именно автобиографический материал написанный военным капелланом Петром Сонсядеком.
Исходный материал можно увидеть здесь. Естественно на польском. Перевод самостоятельный, по возможности близко к тексту.
Kapelan wojskowy - ks. Piotr S?siadek
Военный капеллан - ксендз Петр Сонсядек
Скрытый текст
Ксендз Петр Сонсядек во время войныбыл капелланом Войска Польского, а после войны стал священником в приходе Соколы Домбровой. Свои воспоминания военных лет он разместил в виде отдельного раздела в книге "Военные воспоминания священников-капелланов". Текст этих воспоминаний ниже приводится полностью.
Сентябрь 1939 г. застал меня в Сарнах на Волыни, где я был учителем богословия. После вступления советских войск я перешел к пастырской работе в достаточно многочисленный сарненский приход. Когда немцы заняли в 1941 г. эти территории, я снова, через некоторое время, учил в польских школах сарненского района. Однако уже в апреле 1942 года немцы меня арестовали вместе с еще пятью поляками из Сарн и поместили в заключение в Ровно. Освобожденный через два месяца, я стал посредством епископа Адольфа Шелажка из Луцка, определен в Клевань, возле Ровно, на должность священника в приход насчитывавший на то время три тысячи душ.
Пережил там нападения банд украинских националистов, которые рыскали в особенности вблизи Деражне и в костопольком районе. Клевань был более спокойным относительно этого, так как от мая 1943 года и до января 44 года в селе располагались венгерские войска. Они охраняли железнодорожную линию рядом с Ровно, немецкую столицу Украины и рейхсгубернатора Эриха Коха. Венгры, прямо как в пословице "Поляк и венгр - племянники", относились к полякам очень доброжелательно.
Еженедельно служил для них святую мессу с чтением Евангелия по венгерски. Они приходили в костел с оркестром. Среди местных украинцев распространилась уверенность, что венгры это тоже поляки, только не умеют по польски говорить. После 8 сентября 1943 года пришла верная Германии 18 Венгерская дивизия из Дебрецена, в которой половину составляли венгры - кальвинисты. Когда в конце января немцы, а с ними венгры и власовцы, отступали под натиском победоносных советских войск, достаточно большое количество поляков также уходило на запад, увлекая за собой и так уже перепуганных беженцев из кастопольского прихода, осевших в Клевани.
Приход во второй половине апреля 1 Дивизии Войска Польского им. Тадеуша Костюшки, а с ним прибытие в Клевань ксендза подполковника Вильгельма Кубша, застали меня когда я пас двух коз возле костела. Посмеялся с этого капеллан подполковник, но и сжалился, увидев что приходской ксендз является пастырем столь незначительных созданий. Предложил принять военное капелланство. Я ответил, что от меня это не зависит, только с разрешения епископа в Луцке. По прошествии двух дней он привез мне из Луцка разрешение на вступление в Войско Польское в чине капеллана. Одновременно с этим в Клевань на мое место приехали два священника из Луцка, старше меня годами. В половине мая я выехал в штаб армии, который находился в Хотешове, около Киверец.
Началась настоящая пастырская работа. В околицы Киверец начали прибывать дивизии 2, 3 и 4, бригады артиллерии и вспомогательные войска. Не было дня, чтобы в каком нибудь из подразделений мы не исповедовали. А солдаты, в особенности с востока, тянулись к священным таинствам. Солдаты не хотели полковой, общей исповеди, а просили об индивидуальной, с глазу на глаз. В одну субботу с полудня, всю ночь и утро воскресенья до 9 утра, я исповедовал лично около 700 парней. Власти во всем работу облегчали. Каждое воскресенье я служил три святых мессы. В мае и июне я отправлял богослужение всегда в разных подразделениях. В конце июня я сделал вылазку в родной Збараж и в Тернополь к прелату Валенге для вербовки капелланов. Несколько вступило в войско.
Когда пришел приказ к выезду до Рязани на капеллана в военное училище и Высшую военную школу, вызвался добровольцем. В день 12 июля 1944 года мы стартовали ранним утром с аэродрома под Колками в Москву. Разместили нас в ЦДКА (Центральный Дом Красной Армии). 15 июля в колонном зале (сегодня Дом Профсоюзов) до предела наполненном, состоялось торжественное собрание, созванное Международным Славянским Комитетом под предводительством ген. Гундурова. Представители всех народов славянских, даже лужичан, произнесли короткие доклады. С польской стороны произносил речь д-р Болеслав Дробнер и майор Михал Станкевич из военного училища в Рязани. С ним то я и убыл назавтра на новое место для постоя. Работы в Рязани было также немало, потому что кроме значительной пастырской работы я помогал в доучивании курсантов по программе семи классов. В этом промежутке между Москвой и Рязанью подготовил к первой исповеди и Причастию пятьдесят польских солдат.
Когда фронт переместился на запад под Варшаву, многие солдаты приходили ко мне, стремясь пойти к исповеди и Святому Причастию. Также приходили разбросанные в тех местах поляки. Когда командование над Войском Польским принял маршал Рола-Жимерский, меня 31 августа 1944 года вызвали в Москву, в Бюро Союза Патриотов Польских, наховшееся тогда на ул. Пушечной. Полетел самолетом. Там предложена была мне должность декана 1 Армии. Из Москвы мы прилетели вновь самолетом в Люблин, на аэродром в Дыс, а потом в штаб армии в Ромбково, около Гарволина. Через несколько дней штаб был перенесен в Сулеювек, возле Праги. Для пастырского служения в 1 Армии я имел тогда уже 14 капелланов, так что только в некоторых подразделениях я должен был сам заменять недостающего капеллана. Ну и снова начал исповедовать на фронте, в Праге и околицах.
Однажды мы предприняли вылазку в Прагу, на улицу Зигмунтовскую, около православной церкви, правда за эту вылазку мы едва не заплатили жизнями. Безрассудством было ехать на автомобиле белым днем в районе настолько небезопасном в нескольких метрах от Вислы, на другом берегу которой были немцы. Но наш шофер, капрал Гоц, захотел посетить жену и семью, проживающую на Праге над самой Вислой, после нескольких лет отсутствия дома. Кончилось все лишь большим испугом, хотя снаряды падали рядом с нами.
В конце октября 1944 года возник снова вопрос о назначении на должность капеллана в Офицерской Школе в Рязани. Ни один из капелланов не имел желания туда ехать. Уже мы в Польше, среди своих, война скоро закончится, неизвестно, что будет дальше, зачем ехать так далеко - падали отовсюду отмазки. И опять я вызвался добровольцем. Удивлялись мне, что будучи деканом и тогда уже майором, я бросаю такую легкую должность и еду так далеко. Я ехал однако охотно. Я возвращался ведь к своим, к старым знакомым. Я купил в запас в Анине у святых сестер фелицианек полторы тысячи облаток и других нужных в пасторской работе предметов и был готов к отъезду. Отправился я после праздника Всех Святых с советскими военными, с аэродрома под Люблином до Москвы. У нас была холодная осень без снега. Там снег по пояс, мороз и пурга. В нашем московском посольстве на Спиридоновке был я принят очень сердечно. Особенно опекал меня майор Корзень, тогда военный атташе. Поселился в гостинице "Москва", договорился о поездке на автомобиле от посольства на железнодорожную станцию отдаленную на 15 км. Поездом прибыл в Рязань.
Там радости было море. Старые знакомые, с предыдущего приезда, сердечно приветствовали меня, но больше всех радовались солдаты из Тернопольского района и Волыни, что приехал "наш ксендз". Их было несколько сотен. Отдельного воспоминания заслуживает местное, русское, гражданское население, их открытое гостеприимство и сердечность истинно славянская, с которой встречался как в самой Рязани, так и в других местах, куда выезжал в разбросанные наши отделения. Чем могли, тем угощали, а разговорам не было конца. Сочельник Рождества 1944 года я никогда не забуду. Наших в Рязани было около 3 тысяч, следовательно сочельник мы устроили "по очереди" в больших военных столовых. Сначала состоялся сочельник, связанный с делением облаткой в Высшей Военной Школе. Собрались все слушатели и их семьи, а также многочисленная еврейская община, насчитывавшая более 200 человек. При делении облатки я напомнил, что мы здесь спокойно справляем радостный праздники, а где-то там война еще продолжается. Немцы еще угнетают и убивают людей на большей части Польши, а что творится в лагерях Освенцим, Дахау, многочисленных гетто? Все погрузились в глубокую скорбь.
После меня произнес речь бригадный генерал Мартанус, командующий Высшей Военной Школой, родом из Вильнюса, и еще два офицера. Потом, в несколько приемов, состоялся сочельник в военном училище. Снова я произносил речь, снова я делил облатку, снова громко звучали польские коляды. До полуночи рождественская месса в Высшей Военной Школе. В полночь в военном училище. Кстати, и первые и вторые имели свои оркестры, которые всегда играли во время богослужений, летом на улице, зимой в залах.
В январе 1945 года личный состав школы и училища начал убывать в Польшу. Высшая Военная Школа в Рембертув, военное училище в Краков, в район Броновице. Я выехал с военным училищем шестым и последним поездом 2 февраля через Воронеж, Киев, Тернополь, Львов в Краков, куда мы прибыли лишь 4 марта. Долго, неудобно, с приключениями, но весело. Было время узнать людей, наговориться вволю.
В Рязани военное училище обучало курсантов для всех родов войск (пехота, кавалерия, саперы, интендантство). Танкисты и летчики учились ближе к Москве. В Кракове наступило расформирование. Осталось там только военное училище пехоты. Училища других родов войск распределили по стране. В Кракове перед Пасхой я провел исповедь гарнизона и военного училища в костеле Ордена Кармелитов на Пяску. Исповедовали около 40 ксендзов из разных орденов в течение 3 дней. Моим подручным капелланом был капеллан капитан Марк Поцеха, бернардинец, известный сегодня как народный миссионер.
В день 15 июля 1945 года два батальона военного училища пехоты из Кракова были представлены к званию подпоручика на Грюнвальдском поле. Первое на этом месте, без сомнения, подобное торжество в истории Войска Польского. В богослужении принимали участие Болеслав Берут, маршал Рола-Жимерский и несколько генералов Советской Армии. В Кракове я освящал знамя, переданное от населения Кракова для военного училища. Я узнал случайно, что много прежних моих прихожан с Клеваня находятся в Сквежине и районе. Имея отпуск в августе, я посетил их. Местные уездные власти со старостой Миколайчиком во главе, начали меня уговаривать, чтобы я перевелся в Сквежину, где был тогда большой гарнизон, три крупных войсковых соединения. Речь шла между прочим и о том, чтобы я занялся организацией гимназии в Сквежине.
Краков я знал издавна. Ксендзов там было много. В воскресение ксендзы выходили сами, чтобы в надлежащее время отслужить у кармелитов святую мессу для школ, но и для военных тоже прочитать проповедь. Я не привык к бездеятельности. Я начал просить о переводе. Лишь в начале декабря 1945 года я получил назначение на капеллана гарнизона в Сквежине и Междуречье при 5 Пехотной Дивизии. В Сквежине помимо работы с военными, я преподавал религию во всех школах. Я учил также истории и латыни на курсах для военных офицеров, 38 часов еженедельно.
Я тащил все это до конца 1945/46 учебного года. В Курии Апостольской Администрации в Горзове Великопольском, где тогда управляющим епархией был ксендз Эдмунд Новицки, нынешний епископ гданьский, стали меня уговаривать, чтобы я перешел к работе в епархии. Я поддался настояниям. Перекрещенный со слезами на глазах капелланом полковником Варшаловским, тогдашним главным деканом WP, я покинул ряды Войска Польского в день 22 августа 1946 года.
Назавтра меня прикомандировали к горзовской епархии. Уже давно я облюбовал небольшой сельский приход Соколы Дамбровой, междуреченского уезда, зеленогурского воеводства, где и по сегодняшний день служу как приходской ксендз. Не раз, однако, я вспоминаю с волнением те годы испытаний и борьбы, жертв и потерь, ту ужасную дань крови и жизни, которую отдали польские солдаты, чтобы мы могли сегодня спокойно жить и работать на извечно польских Западных Землях. И является предметом гордости для меня то, что я мог быть участником тех великих минут в жизни нашего народа. Как когда-то на фронте я служил польским солдатам, поощряя их к доблести во имя нашей Родины, так и сегодня, с той же самой старательностью я наставляю своих прихожан на плодотворную работу, на общий мир и согласие и на любовь к нашей родной стране.
http://www.parafia-sulecin.com/sokola/s1.jpg
Ксендз Петр Сонсядек во время войныбыл капелланом Войска Польского, а после войны стал священником в приходе Соколы Домбровой. Свои воспоминания военных лет он разместил в виде отдельного раздела в книге "Военные воспоминания священников-капелланов". Текст этих воспоминаний ниже приводится полностью.
Сентябрь 1939 г. застал меня в Сарнах на Волыни, где я был учителем богословия. После вступления советских войск я перешел к пастырской работе в достаточно многочисленный сарненский приход. Когда немцы заняли в 1941 г. эти территории, я снова, через некоторое время, учил в польских школах сарненского района. Однако уже в апреле 1942 года немцы меня арестовали вместе с еще пятью поляками из Сарн и поместили в заключение в Ровно. Освобожденный через два месяца, я стал посредством епископа Адольфа Шелажка из Луцка, определен в Клевань, возле Ровно, на должность священника в приход насчитывавший на то время три тысячи душ.
Пережил там нападения банд украинских националистов, которые рыскали в особенности вблизи Деражне и в костопольком районе. Клевань был более спокойным относительно этого, так как от мая 1943 года и до января 44 года в селе располагались венгерские войска. Они охраняли железнодорожную линию рядом с Ровно, немецкую столицу Украины и рейхсгубернатора Эриха Коха. Венгры, прямо как в пословице "Поляк и венгр - племянники", относились к полякам очень доброжелательно.
Еженедельно служил для них святую мессу с чтением Евангелия по венгерски. Они приходили в костел с оркестром. Среди местных украинцев распространилась уверенность, что венгры это тоже поляки, только не умеют по польски говорить. После 8 сентября 1943 года пришла верная Германии 18 Венгерская дивизия из Дебрецена, в которой половину составляли венгры - кальвинисты. Когда в конце января немцы, а с ними венгры и власовцы, отступали под натиском победоносных советских войск, достаточно большое количество поляков также уходило на запад, увлекая за собой и так уже перепуганных беженцев из кастопольского прихода, осевших в Клевани.
Приход во второй половине апреля 1 Дивизии Войска Польского им. Тадеуша Костюшки, а с ним прибытие в Клевань ксендза подполковника Вильгельма Кубша, застали меня когда я пас двух коз возле костела. Посмеялся с этого капеллан подполковник, но и сжалился, увидев что приходской ксендз является пастырем столь незначительных созданий. Предложил принять военное капелланство. Я ответил, что от меня это не зависит, только с разрешения епископа в Луцке. По прошествии двух дней он привез мне из Луцка разрешение на вступление в Войско Польское в чине капеллана. Одновременно с этим в Клевань на мое место приехали два священника из Луцка, старше меня годами. В половине мая я выехал в штаб армии, который находился в Хотешове, около Киверец.
Началась настоящая пастырская работа. В околицы Киверец начали прибывать дивизии 2, 3 и 4, бригады артиллерии и вспомогательные войска. Не было дня, чтобы в каком нибудь из подразделений мы не исповедовали. А солдаты, в особенности с востока, тянулись к священным таинствам. Солдаты не хотели полковой, общей исповеди, а просили об индивидуальной, с глазу на глаз. В одну субботу с полудня, всю ночь и утро воскресенья до 9 утра, я исповедовал лично около 700 парней. Власти во всем работу облегчали. Каждое воскресенье я служил три святых мессы. В мае и июне я отправлял богослужение всегда в разных подразделениях. В конце июня я сделал вылазку в родной Збараж и в Тернополь к прелату Валенге для вербовки капелланов. Несколько вступило в войско.
Когда пришел приказ к выезду до Рязани на капеллана в военное училище и Высшую военную школу, вызвался добровольцем. В день 12 июля 1944 года мы стартовали ранним утром с аэродрома под Колками в Москву. Разместили нас в ЦДКА (Центральный Дом Красной Армии). 15 июля в колонном зале (сегодня Дом Профсоюзов) до предела наполненном, состоялось торжественное собрание, созванное Международным Славянским Комитетом под предводительством ген. Гундурова. Представители всех народов славянских, даже лужичан, произнесли короткие доклады. С польской стороны произносил речь д-р Болеслав Дробнер и майор Михал Станкевич из военного училища в Рязани. С ним то я и убыл назавтра на новое место для постоя. Работы в Рязани было также немало, потому что кроме значительной пастырской работы я помогал в доучивании курсантов по программе семи классов. В этом промежутке между Москвой и Рязанью подготовил к первой исповеди и Причастию пятьдесят польских солдат.
Когда фронт переместился на запад под Варшаву, многие солдаты приходили ко мне, стремясь пойти к исповеди и Святому Причастию. Также приходили разбросанные в тех местах поляки. Когда командование над Войском Польским принял маршал Рола-Жимерский, меня 31 августа 1944 года вызвали в Москву, в Бюро Союза Патриотов Польских, наховшееся тогда на ул. Пушечной. Полетел самолетом. Там предложена была мне должность декана 1 Армии. Из Москвы мы прилетели вновь самолетом в Люблин, на аэродром в Дыс, а потом в штаб армии в Ромбково, около Гарволина. Через несколько дней штаб был перенесен в Сулеювек, возле Праги. Для пастырского служения в 1 Армии я имел тогда уже 14 капелланов, так что только в некоторых подразделениях я должен был сам заменять недостающего капеллана. Ну и снова начал исповедовать на фронте, в Праге и околицах.
Однажды мы предприняли вылазку в Прагу, на улицу Зигмунтовскую, около православной церкви, правда за эту вылазку мы едва не заплатили жизнями. Безрассудством было ехать на автомобиле белым днем в районе настолько небезопасном в нескольких метрах от Вислы, на другом берегу которой были немцы. Но наш шофер, капрал Гоц, захотел посетить жену и семью, проживающую на Праге над самой Вислой, после нескольких лет отсутствия дома. Кончилось все лишь большим испугом, хотя снаряды падали рядом с нами.
В конце октября 1944 года возник снова вопрос о назначении на должность капеллана в Офицерской Школе в Рязани. Ни один из капелланов не имел желания туда ехать. Уже мы в Польше, среди своих, война скоро закончится, неизвестно, что будет дальше, зачем ехать так далеко - падали отовсюду отмазки. И опять я вызвался добровольцем. Удивлялись мне, что будучи деканом и тогда уже майором, я бросаю такую легкую должность и еду так далеко. Я ехал однако охотно. Я возвращался ведь к своим, к старым знакомым. Я купил в запас в Анине у святых сестер фелицианек полторы тысячи облаток и других нужных в пасторской работе предметов и был готов к отъезду. Отправился я после праздника Всех Святых с советскими военными, с аэродрома под Люблином до Москвы. У нас была холодная осень без снега. Там снег по пояс, мороз и пурга. В нашем московском посольстве на Спиридоновке был я принят очень сердечно. Особенно опекал меня майор Корзень, тогда военный атташе. Поселился в гостинице "Москва", договорился о поездке на автомобиле от посольства на железнодорожную станцию отдаленную на 15 км. Поездом прибыл в Рязань.
Там радости было море. Старые знакомые, с предыдущего приезда, сердечно приветствовали меня, но больше всех радовались солдаты из Тернопольского района и Волыни, что приехал "наш ксендз". Их было несколько сотен. Отдельного воспоминания заслуживает местное, русское, гражданское население, их открытое гостеприимство и сердечность истинно славянская, с которой встречался как в самой Рязани, так и в других местах, куда выезжал в разбросанные наши отделения. Чем могли, тем угощали, а разговорам не было конца. Сочельник Рождества 1944 года я никогда не забуду. Наших в Рязани было около 3 тысяч, следовательно сочельник мы устроили "по очереди" в больших военных столовых. Сначала состоялся сочельник, связанный с делением облаткой в Высшей Военной Школе. Собрались все слушатели и их семьи, а также многочисленная еврейская община, насчитывавшая более 200 человек. При делении облатки я напомнил, что мы здесь спокойно справляем радостный праздники, а где-то там война еще продолжается. Немцы еще угнетают и убивают людей на большей части Польши, а что творится в лагерях Освенцим, Дахау, многочисленных гетто? Все погрузились в глубокую скорбь.
После меня произнес речь бригадный генерал Мартанус, командующий Высшей Военной Школой, родом из Вильнюса, и еще два офицера. Потом, в несколько приемов, состоялся сочельник в военном училище. Снова я произносил речь, снова я делил облатку, снова громко звучали польские коляды. До полуночи рождественская месса в Высшей Военной Школе. В полночь в военном училище. Кстати, и первые и вторые имели свои оркестры, которые всегда играли во время богослужений, летом на улице, зимой в залах.
В январе 1945 года личный состав школы и училища начал убывать в Польшу. Высшая Военная Школа в Рембертув, военное училище в Краков, в район Броновице. Я выехал с военным училищем шестым и последним поездом 2 февраля через Воронеж, Киев, Тернополь, Львов в Краков, куда мы прибыли лишь 4 марта. Долго, неудобно, с приключениями, но весело. Было время узнать людей, наговориться вволю.
В Рязани военное училище обучало курсантов для всех родов войск (пехота, кавалерия, саперы, интендантство). Танкисты и летчики учились ближе к Москве. В Кракове наступило расформирование. Осталось там только военное училище пехоты. Училища других родов войск распределили по стране. В Кракове перед Пасхой я провел исповедь гарнизона и военного училища в костеле Ордена Кармелитов на Пяску. Исповедовали около 40 ксендзов из разных орденов в течение 3 дней. Моим подручным капелланом был капеллан капитан Марк Поцеха, бернардинец, известный сегодня как народный миссионер.
В день 15 июля 1945 года два батальона военного училища пехоты из Кракова были представлены к званию подпоручика на Грюнвальдском поле. Первое на этом месте, без сомнения, подобное торжество в истории Войска Польского. В богослужении принимали участие Болеслав Берут, маршал Рола-Жимерский и несколько генералов Советской Армии. В Кракове я освящал знамя, переданное от населения Кракова для военного училища. Я узнал случайно, что много прежних моих прихожан с Клеваня находятся в Сквежине и районе. Имея отпуск в августе, я посетил их. Местные уездные власти со старостой Миколайчиком во главе, начали меня уговаривать, чтобы я перевелся в Сквежину, где был тогда большой гарнизон, три крупных войсковых соединения. Речь шла между прочим и о том, чтобы я занялся организацией гимназии в Сквежине.
Краков я знал издавна. Ксендзов там было много. В воскресение ксендзы выходили сами, чтобы в надлежащее время отслужить у кармелитов святую мессу для школ, но и для военных тоже прочитать проповедь. Я не привык к бездеятельности. Я начал просить о переводе. Лишь в начале декабря 1945 года я получил назначение на капеллана гарнизона в Сквежине и Междуречье при 5 Пехотной Дивизии. В Сквежине помимо работы с военными, я преподавал религию во всех школах. Я учил также истории и латыни на курсах для военных офицеров, 38 часов еженедельно.
Я тащил все это до конца 1945/46 учебного года. В Курии Апостольской Администрации в Горзове Великопольском, где тогда управляющим епархией был ксендз Эдмунд Новицки, нынешний епископ гданьский, стали меня уговаривать, чтобы я перешел к работе в епархии. Я поддался настояниям. Перекрещенный со слезами на глазах капелланом полковником Варшаловским, тогдашним главным деканом WP, я покинул ряды Войска Польского в день 22 августа 1946 года.
Назавтра меня прикомандировали к горзовской епархии. Уже давно я облюбовал небольшой сельский приход Соколы Дамбровой, междуреченского уезда, зеленогурского воеводства, где и по сегодняшний день служу как приходской ксендз. Не раз, однако, я вспоминаю с волнением те годы испытаний и борьбы, жертв и потерь, ту ужасную дань крови и жизни, которую отдали польские солдаты, чтобы мы могли сегодня спокойно жить и работать на извечно польских Западных Землях. И является предметом гордости для меня то, что я мог быть участником тех великих минут в жизни нашего народа. Как когда-то на фронте я служил польским солдатам, поощряя их к доблести во имя нашей Родины, так и сегодня, с той же самой старательностью я наставляю своих прихожан на плодотворную работу, на общий мир и согласие и на любовь к нашей родной стране.
на основе книги "Военные воспоминания священников-
капелланов 1939-1945", ксендз Петр Сонсядек.
Предлагаю Вашему внимаю перевод избранных глав из книги "Слава и измена. Войско Польское на Востоке 1943-45"
Автор: Edward Kospath-Pawlowski
Chwa?a i zdrada. Wojsko Polskie na Wschodzie 1943-45
Слава и измена. Войско Польское на Востоке 1943-45
Издание 2010 года.Аннотация:
Скрытый текст
На 360 страницах автор, профессор Эдвард Коспах-Павловский (Kospath-Pawlowski), откроет закулисье создания будущего Народного Войска Польского, его политические постулаты, биографии людей участвовавших в его возникновении, организационные и технические условия, в конце - боевую дорогу, которая привела польского солдата в Берлин.
http://www.poczytaj.pl/okl/166000/166388.jpg
Судьба польских войск, сформированных на Востоке генералом Берлингом, предтече Народного Войска Польского, медленно становится очередным белым пятном польской истории. О заслугах польских солдат из-под Монте Кассино, Арнема, с полей битв в Голландии, о польских крыльях над Англией, трагедии Армии Крайовой в стране и на кресах, рассказано уже практически все. Однако в море публикаций, посвященных боевой славе Войска Польского тщетно искать информацию о дороге к родине польского солдата с Востока. Неуместная или стыдливая тема? Ведь в основной своей массе солдаты попадали к "коммунистической" армии по причине "не успели к Андерсу", а кровь проливали так же как их братья на Западе. Историю нельзя делить на "лучшую" или "худшую" она одна - наша. Очевидно, что оценка Войска Польского на Востоке не может быть однозначна. Командование и политические кадры знали и отдавали себе отчет, что делают, отдавая государство в руки большевиков, а солдат... что же, сражался и погибал. Отсюда и название данной публикации - "Слава и измена" - слава солдатам, а позор их командованию и политическим организаторам.На 360 страницах автор, профессор Эдвард Коспах-Павловский (Kospath-Pawlowski), откроет закулисье создания будущего Народного Войска Польского, его политические постулаты, биографии людей участвовавших в его возникновении, организационные и технические условия, в конце - боевую дорогу, которая привела польского солдата в Берлин.
Глава 2. Польская Армия в СССР ген. Зигмунта Берлинга. (не до конца)
Скрытый текст
Ясное дело, что формируемое вторично в Стране Советов войско базировалось на совершенно иных юридических принципах, нежели западные формирования или армия Андерса. Оно создавалось вопреки польскому правительству, на основании решения советских властей и было им в полной мере подчинено.
Сталин, соглашаясь на создание войска, рассчитывал по-видимому на смену позиции правительства Польши в Лондоне по вопросу признания аннексии восточных польских территорий. В 1943 году это играло и пропагандистскую роль, так как шло вразрез с принципами правительства ПР в отношении создания польских соединений в будущем. В планах Сталина Войско Польское, управляемое польскими левыми и в полной мере подчиненное советскому диктатору, должно было стать отличным инструментом для вмешательства в дела Польши и поляков. Должно было стать вооруженной опорой для будущего послевоенного просоветского правительства.
Необходимо отметить, что еще в феврале 1943 года советский диктатор думал о формировании польских батальонов в составе Красной Армии. По всей видимости Катынь и полная покорность Ванды Василевской и подполковника Зигмунта Берлинга повлияли на его мнение.
Мотивы возникновения и формирования ПВС в СССР под руководством Берлинга теперь однозначны. Советское государство реализовывало свои планы относительно Польши и поляков, а актив левого польского движения связывал с этим планы о захвате власти в Польше. Согласно путанному докладу ген. Леона Букоемского, в понимании Берлинга и Василевской то была бы Польская Ресмпублика, но в границах Советского Союза. Василевская сменила позицию после варшавского восстания. Однако, большинство членов левой группы не в полной мере понимали, насколько Сталин манипулирует их руководством. По сути, в 1943-1944 годах польские левые и их войско были лишь козырями Сталина в его игре с правительством ПР в Лондоне. Но, патриотично настроенная основная масса польских граждан не имела сомнений в необходимости создания польских соединений. Услышав новость о новом формировании польских соединений, они стали прибывать со всех уголков СССР. Для них польские корни Берлинга и Василевской, польская национальная и военная символика, а так же убедительные воззвания на борьбу с Германией и потребность освобождения страны, были гарантией, что руководство имеет патриотическую позицию. Вот и пошли они в военные лагеря, уверенные, что служат Польше. Хотя не все. Упомянутый уже Вацлав Юргилевич вспоминает: В конце марта 1943 начали до нас (...) доходить новости о возникновении Союза Польских Патриотов, как о новом политическом центре, который должен был восстановить хорошие взаимоотношения с Советским Союзом и, собственно, позаботиться о Польше и поляках...
Очень недоверчиво отнеслись мы к новому политическому центру поляков в СССР и ко всем его программным заявлениям.(...) мы пришли к выводу, что советы опять готовят нам какой-то подвох. (...) Весной, вероятнее всего в апреле 1943 г., попали мне в руки несколько экземпляров "Новых Горизонтов" (...) Сейчас я думаю, что издавало их НКВД (...) Две статьи, помещенных в этих журналах, привлекли мое особое внимание: о вербовке добровольцев в Войско Польское, которое будет создано на территории СССР и о критическом анализе семи советских фильмов... Прошло не много времени (...) когда я узнал из газет о новой концепции создания польской армии в СССР, которая совсем не совпадала с моими мечтами о Войске Польском и о будущей Польше. В начале мая 1943 года была официально озвучена в печати и, возможно, по радио, весть о возможности добровольного вступления в 1 Польскую Дивизию им. Тадеуша Костюшки, создаваемой по инициативе Союза Польских Патриотов в Сельцах на Оке...
В нашей среде не было однако ни одного добровольца, который бы стремился войти в эту польскую дивизию...
Но другой дороги для возвращения в страну не было. Армия давала единственный шанс вырваться из Центральной Азии, Сибири и Дальнего Востока, множество польских скитальцев хотели получить сатисфакцию с оружием в руках. Свою роль сыграли и чисто земные дела: будем одеты и забудем о голоде.
Возможность вырваться из-под опеки НКВД неоднократно вызывала неконтролируемые реакции. Павел Шадник вспоминает, что после получения призывного удостоверения на минуту забылся и рассказал знакомым, что можно было съесть в Польше. Этого хватило, чтобы его арестовали по обвинению во "вражеской пропаганде". Подобных случаев было много.
Формируемые в мае 1943 года на советской территории польские подразделения, организованные под польским командованием, в полной мере подчинялись командованию советскому. Политический контроль над ними осуществлял, не существующий еще тогда формально, Союз Польских Патриотов. В организации войска задействованы были советские государственные власти и центральный военный аппарат, командование военных округов, а так же военкоматы (аналоги польских призывных команд). За детали с советской стороны отвечал ген. Георгий Сергеевич Жуков.
Формированием польских подразделений руководить была призвана специальная комиссия, во главе которой была Ванда Василевская. Эта комиссия начала подробные переговоры с генералом Георгием Сергеевичем Жуковым. По сравнению с переговорами, которые проводились в период формирования Польской Армии генерала Андерса, советские власти были более покладисты и во многих моментах шли полякам навстречу. Сразу на первом заседании было согласовано, что формируемым подразделением будет дивизия пехоты, а п\п-к Зигмунт Берлинг будет ее командиром. В предварительных консультациях на эту тему рассматривалась также кандидатура опытного офицера советско-польского происхождения, п\п-ка Болеслава Киневича. Часть организаторов, главным образом комунистов, видела на этом месте командира польского партизанского отряда "Еще Польша не погибла" Роберта Сатановского, который с мая по сентябрь 1943 года находился в Москве.
Вопрос о назначении на должность командира дивизии Берлинга, пользовавшегося полной поддержкой НКВД, решило мнение Сталина, который понимал, что командующим ПВС в СССР должен быть офицер не только полностью ему преданный, а еще имеющий прошлое Легионов, кадровый военный II Республики, олицетворяющий собой символ польских национальных и военных традиций.
После согласования вопросов о способах пополнения, вооружения и оборудования дивизии, ее питания и обмундирования, а также соглашения о командировании в нее советских офицеров, Сталин назначил еще одну встречу с Берлингом. Советский диктатор выслушал его доклад, принял его без замечаний и, к удивлению польского собеседника, согласился на формирование не только дивизии пехоты, но и танкового полка и истребительной эскадрильи. Следовательно, Сталин с самого начала настаивал, что создаваемые подразделения будут выполнять роль центров формирования польских народных вооруженных сил. В конце он заявил, что средства на формирование выделит советское правительство, что в последствии не нашло подтверждения.
Районом формирования польской дивизии советской стороной был выбран военный лагерь Московского Военного Округа в Сельцах над Окой. Берлинг, уже в чине полковника (естественно, с ведома Г.С.Жукова), принял полигон 4 мая.
После приведения в порядок принципиально важных дел, связанных с организацией и потребностями польской дивизии, Государственный Комитет Обороны СССР 6 мая 1943 года, принял формальное решение о ее формировании. Данное решение было объявлено в форме коммюнике советского правительства 8 мая по радио и в прессе:
Советское правительство решило удовлетворить просьбу Союза Польских Патриотов в СССР по вопросу создания на территории СССР польской дивизии им. Тадеуша Костюшки с целью общей борьбы вместе с Красной Армией против немецких захватчиков. Формирование польской дивизии уже началось.
12 мая 1943 года состоялся первый служебный инструктаж в московской квартире Берлинга, а на следующий день организаторы дивизии отправились в селецкий лагерь. Вечером 14 мая Берлинг подписал первый приказ.
С 16 по 17 мая в лагерь прибыл м-р Владимир Сокорский (заместитель командира дивизии по образованию), а так же первая группа советских офицеров, в их числе п-к Болеслав Киневич (заместитель командира дивизии по строевой), п-к Антон Сивицкий (начальник штаба дивизии), п-к Войцех Бевзюк (командир артиллерии), п\п-к Бронислав Любанский (командир саперов), командиры трех пехотных полков: п\п-к Владислав Козино, м-р Гвидон Червиньский, п\п-к Тадеуш Петровский, а также командир 1 танкового полка п\п-к Анатолий Войновский. Единственным поляком среди всех был командир 1 полка легкой артиллерии Леон Букоемский, проверенный товарищ Берлинга с Малаховки.
Присмотримся хотя-бы к некоторым советским офицерам, которые создают новое польское войско. Среди них выделялся, не только телосложением, Б. Киневич (1906-67), происходивший из мелкопоместной дворянской польско-белорусской семьи из Дворца, что в пинском районе. Во время гражданской войны в России был связным в отделе снабжения Кавказского фронта. В 1926 году вступил в Красную Армию и был направлен в Офицерскую Школу Пехоты им. Ленина в Ульяновск (имел образование в семь классов начальной школы). В 1937-39 годах, уже будучи командиром батальона, был репрессирован по причине польского происхождения. Позднее принимал участие в Зимней Войне в Финляндии, после нападения Германии на СССР сражался на Западном фронте, выполняя командирские функции (последняя должность командир 397 пехотной дивизии 1 Ударной Армии). В январе 1943 года был ранен. После выписки из госпиталя был напрвлен в чине полковника в Войско Полькое. Надо добавить, что Киневич, после выхода на пенсию, осел в Варшаве (там же и похоронен).
Гвидон Червиньский (род. в Семяновичах, в столпецком районе), во время Гражданской войны в России в возрасте 16 лет вступил в Красную Армию. В 1923-37 годах служил в пограничных войсках на территории Беларуси и Центральной Азии. В перио чисток, с ноября 1937 по февраль 1940 был в заключении. После начала войны был назначен командиром полка, с которым принимал участие в битве за Москву. С 12 декабря 1942 по 2 мая 1943 командовал 185 пехотным полком 224 пехотной дивизии (повторного формирования). Был ранен. После выздоровления направлен в формируемую польскую дивизию.
Войцех Бевзюк (1902-87) родился на Украине в деревне Окладная. В 1924 году вступил в Красную Армию и закончил военную школу. Служил в артиллерии. В Польше никогда не был.
Сивицкий Антон (1900-77). С 1918 по 1920 в Красной Гвардии, потом в Советской Армии.
Первую группу солдат, насчитывавшую 151 человек, направил с Сельце командующий Московским Военным Округом генерал Павел А. Артемьев - состояла она из советских граждан польского происхождения, ранее служивших в рабочих батальонах. И это происхождение иногда было непонятным. Вацлав Юргилевич, вспоминая свою дорогу к селецкому лагерю, приводит вот такую историю, которая имела место на одной из железнодорожных станций:
Когда мы увидели первого польского солдата, то побежали к нему. Мы окружили его и начали расспрашивать его, что слышно и как ему живется в Польской Армии. Не знаю почему, но он неохотно отвечал на наши вопросы и по-русски. У одного из товарищей вырвалось: "Разве это польский солдат?!". Он обиделся и сказал нам по своему: "Отойдите от меня, какого хрена вам надо?"
Потом к лагерю стали стягиваться поляки почти со всех уголков Страны Советов. Больше всего людей в первый месяц формирования прибыло из Челябинска - 1094, Новосибирска - 684, Омска - 364 и Архангельска - 178. В это же время в дивизию явились 643 добровольца, которые добрались в Сельце без соответствующих документов - самостоятельно.
2.1 Повторное формирование польских соединений в СССР.
Формирование Польской Армии в СССР ген. Андерса не исчерпало польские мобилизационные возможности в этой стране. Кроме поляков, заброшенных судьбой вглубь СССР, оставались еще военнопленные, которых принудительно призвали в Вермахт, а также масса людей иных наций, прежде бывших гражданами Польши. Все зависело от подхода к этому делу советских властей. В этом случае войско формировалось при полной поддержке Советов, таким образом можно было рассчитывать на полное использование польских мобилизационных возможностей, которые в таком случае вырастали минимум в два раза. (Касаемо проблемы гражданства, советские власти лишь год спустя после получения Сталиным от левых полного признания восточной границы на Буге, т.е. 22 июня 1944 года, в порядке исключения, разрешили принятие польского гражданства бывшим польским гражданам иной национальности, а так же солдатам Польских Вооруженных Сил в СССР, а так же лицам оказывавшим им помощь).Ясное дело, что формируемое вторично в Стране Советов войско базировалось на совершенно иных юридических принципах, нежели западные формирования или армия Андерса. Оно создавалось вопреки польскому правительству, на основании решения советских властей и было им в полной мере подчинено.
Сталин, соглашаясь на создание войска, рассчитывал по-видимому на смену позиции правительства Польши в Лондоне по вопросу признания аннексии восточных польских территорий. В 1943 году это играло и пропагандистскую роль, так как шло вразрез с принципами правительства ПР в отношении создания польских соединений в будущем. В планах Сталина Войско Польское, управляемое польскими левыми и в полной мере подчиненное советскому диктатору, должно было стать отличным инструментом для вмешательства в дела Польши и поляков. Должно было стать вооруженной опорой для будущего послевоенного просоветского правительства.
Необходимо отметить, что еще в феврале 1943 года советский диктатор думал о формировании польских батальонов в составе Красной Армии. По всей видимости Катынь и полная покорность Ванды Василевской и подполковника Зигмунта Берлинга повлияли на его мнение.
Мотивы возникновения и формирования ПВС в СССР под руководством Берлинга теперь однозначны. Советское государство реализовывало свои планы относительно Польши и поляков, а актив левого польского движения связывал с этим планы о захвате власти в Польше. Согласно путанному докладу ген. Леона Букоемского, в понимании Берлинга и Василевской то была бы Польская Ресмпублика, но в границах Советского Союза. Василевская сменила позицию после варшавского восстания. Однако, большинство членов левой группы не в полной мере понимали, насколько Сталин манипулирует их руководством. По сути, в 1943-1944 годах польские левые и их войско были лишь козырями Сталина в его игре с правительством ПР в Лондоне. Но, патриотично настроенная основная масса польских граждан не имела сомнений в необходимости создания польских соединений. Услышав новость о новом формировании польских соединений, они стали прибывать со всех уголков СССР. Для них польские корни Берлинга и Василевской, польская национальная и военная символика, а так же убедительные воззвания на борьбу с Германией и потребность освобождения страны, были гарантией, что руководство имеет патриотическую позицию. Вот и пошли они в военные лагеря, уверенные, что служат Польше. Хотя не все. Упомянутый уже Вацлав Юргилевич вспоминает: В конце марта 1943 начали до нас (...) доходить новости о возникновении Союза Польских Патриотов, как о новом политическом центре, который должен был восстановить хорошие взаимоотношения с Советским Союзом и, собственно, позаботиться о Польше и поляках...
Очень недоверчиво отнеслись мы к новому политическому центру поляков в СССР и ко всем его программным заявлениям.(...) мы пришли к выводу, что советы опять готовят нам какой-то подвох. (...) Весной, вероятнее всего в апреле 1943 г., попали мне в руки несколько экземпляров "Новых Горизонтов" (...) Сейчас я думаю, что издавало их НКВД (...) Две статьи, помещенных в этих журналах, привлекли мое особое внимание: о вербовке добровольцев в Войско Польское, которое будет создано на территории СССР и о критическом анализе семи советских фильмов... Прошло не много времени (...) когда я узнал из газет о новой концепции создания польской армии в СССР, которая совсем не совпадала с моими мечтами о Войске Польском и о будущей Польше. В начале мая 1943 года была официально озвучена в печати и, возможно, по радио, весть о возможности добровольного вступления в 1 Польскую Дивизию им. Тадеуша Костюшки, создаваемой по инициативе Союза Польских Патриотов в Сельцах на Оке...
В нашей среде не было однако ни одного добровольца, который бы стремился войти в эту польскую дивизию...
Но другой дороги для возвращения в страну не было. Армия давала единственный шанс вырваться из Центральной Азии, Сибири и Дальнего Востока, множество польских скитальцев хотели получить сатисфакцию с оружием в руках. Свою роль сыграли и чисто земные дела: будем одеты и забудем о голоде.
Возможность вырваться из-под опеки НКВД неоднократно вызывала неконтролируемые реакции. Павел Шадник вспоминает, что после получения призывного удостоверения на минуту забылся и рассказал знакомым, что можно было съесть в Польше. Этого хватило, чтобы его арестовали по обвинению во "вражеской пропаганде". Подобных случаев было много.
Формируемые в мае 1943 года на советской территории польские подразделения, организованные под польским командованием, в полной мере подчинялись командованию советскому. Политический контроль над ними осуществлял, не существующий еще тогда формально, Союз Польских Патриотов. В организации войска задействованы были советские государственные власти и центральный военный аппарат, командование военных округов, а так же военкоматы (аналоги польских призывных команд). За детали с советской стороны отвечал ген. Георгий Сергеевич Жуков.
2.2 1-я Дивизия им. Т. Костюшки.
Формированием польских подразделений руководить была призвана специальная комиссия, во главе которой была Ванда Василевская. Эта комиссия начала подробные переговоры с генералом Георгием Сергеевичем Жуковым. По сравнению с переговорами, которые проводились в период формирования Польской Армии генерала Андерса, советские власти были более покладисты и во многих моментах шли полякам навстречу. Сразу на первом заседании было согласовано, что формируемым подразделением будет дивизия пехоты, а п\п-к Зигмунт Берлинг будет ее командиром. В предварительных консультациях на эту тему рассматривалась также кандидатура опытного офицера советско-польского происхождения, п\п-ка Болеслава Киневича. Часть организаторов, главным образом комунистов, видела на этом месте командира польского партизанского отряда "Еще Польша не погибла" Роберта Сатановского, который с мая по сентябрь 1943 года находился в Москве.
Вопрос о назначении на должность командира дивизии Берлинга, пользовавшегося полной поддержкой НКВД, решило мнение Сталина, который понимал, что командующим ПВС в СССР должен быть офицер не только полностью ему преданный, а еще имеющий прошлое Легионов, кадровый военный II Республики, олицетворяющий собой символ польских национальных и военных традиций.
После согласования вопросов о способах пополнения, вооружения и оборудования дивизии, ее питания и обмундирования, а также соглашения о командировании в нее советских офицеров, Сталин назначил еще одну встречу с Берлингом. Советский диктатор выслушал его доклад, принял его без замечаний и, к удивлению польского собеседника, согласился на формирование не только дивизии пехоты, но и танкового полка и истребительной эскадрильи. Следовательно, Сталин с самого начала настаивал, что создаваемые подразделения будут выполнять роль центров формирования польских народных вооруженных сил. В конце он заявил, что средства на формирование выделит советское правительство, что в последствии не нашло подтверждения.
http://i9.fastpic.ru...cc763c511ef.jpg
Полковник Зигмунт Берлинг
Районом формирования польской дивизии советской стороной был выбран военный лагерь Московского Военного Округа в Сельцах над Окой. Берлинг, уже в чине полковника (естественно, с ведома Г.С.Жукова), принял полигон 4 мая.
После приведения в порядок принципиально важных дел, связанных с организацией и потребностями польской дивизии, Государственный Комитет Обороны СССР 6 мая 1943 года, принял формальное решение о ее формировании. Данное решение было объявлено в форме коммюнике советского правительства 8 мая по радио и в прессе:
Советское правительство решило удовлетворить просьбу Союза Польских Патриотов в СССР по вопросу создания на территории СССР польской дивизии им. Тадеуша Костюшки с целью общей борьбы вместе с Красной Армией против немецких захватчиков. Формирование польской дивизии уже началось.
12 мая 1943 года состоялся первый служебный инструктаж в московской квартире Берлинга, а на следующий день организаторы дивизии отправились в селецкий лагерь. Вечером 14 мая Берлинг подписал первый приказ.
С 16 по 17 мая в лагерь прибыл м-р Владимир Сокорский (заместитель командира дивизии по образованию), а так же первая группа советских офицеров, в их числе п-к Болеслав Киневич (заместитель командира дивизии по строевой), п-к Антон Сивицкий (начальник штаба дивизии), п-к Войцех Бевзюк (командир артиллерии), п\п-к Бронислав Любанский (командир саперов), командиры трех пехотных полков: п\п-к Владислав Козино, м-р Гвидон Червиньский, п\п-к Тадеуш Петровский, а также командир 1 танкового полка п\п-к Анатолий Войновский. Единственным поляком среди всех был командир 1 полка легкой артиллерии Леон Букоемский, проверенный товарищ Берлинга с Малаховки.
Присмотримся хотя-бы к некоторым советским офицерам, которые создают новое польское войско. Среди них выделялся, не только телосложением, Б. Киневич (1906-67), происходивший из мелкопоместной дворянской польско-белорусской семьи из Дворца, что в пинском районе. Во время гражданской войны в России был связным в отделе снабжения Кавказского фронта. В 1926 году вступил в Красную Армию и был направлен в Офицерскую Школу Пехоты им. Ленина в Ульяновск (имел образование в семь классов начальной школы). В 1937-39 годах, уже будучи командиром батальона, был репрессирован по причине польского происхождения. Позднее принимал участие в Зимней Войне в Финляндии, после нападения Германии на СССР сражался на Западном фронте, выполняя командирские функции (последняя должность командир 397 пехотной дивизии 1 Ударной Армии). В январе 1943 года был ранен. После выписки из госпиталя был напрвлен в чине полковника в Войско Полькое. Надо добавить, что Киневич, после выхода на пенсию, осел в Варшаве (там же и похоронен).
Гвидон Червиньский (род. в Семяновичах, в столпецком районе), во время Гражданской войны в России в возрасте 16 лет вступил в Красную Армию. В 1923-37 годах служил в пограничных войсках на территории Беларуси и Центральной Азии. В перио чисток, с ноября 1937 по февраль 1940 был в заключении. После начала войны был назначен командиром полка, с которым принимал участие в битве за Москву. С 12 декабря 1942 по 2 мая 1943 командовал 185 пехотным полком 224 пехотной дивизии (повторного формирования). Был ранен. После выздоровления направлен в формируемую польскую дивизию.
Войцех Бевзюк (1902-87) родился на Украине в деревне Окладная. В 1924 году вступил в Красную Армию и закончил военную школу. Служил в артиллерии. В Польше никогда не был.
Сивицкий Антон (1900-77). С 1918 по 1920 в Красной Гвардии, потом в Советской Армии.
Первую группу солдат, насчитывавшую 151 человек, направил с Сельце командующий Московским Военным Округом генерал Павел А. Артемьев - состояла она из советских граждан польского происхождения, ранее служивших в рабочих батальонах. И это происхождение иногда было непонятным. Вацлав Юргилевич, вспоминая свою дорогу к селецкому лагерю, приводит вот такую историю, которая имела место на одной из железнодорожных станций:
Когда мы увидели первого польского солдата, то побежали к нему. Мы окружили его и начали расспрашивать его, что слышно и как ему живется в Польской Армии. Не знаю почему, но он неохотно отвечал на наши вопросы и по-русски. У одного из товарищей вырвалось: "Разве это польский солдат?!". Он обиделся и сказал нам по своему: "Отойдите от меня, какого хрена вам надо?"
http://i9.fastpic.ru...f13b00db24f.jpg
Лагерь в Сельцах: Запись добровольцев в Войско Польское.
Потом к лагерю стали стягиваться поляки почти со всех уголков Страны Советов. Больше всего людей в первый месяц формирования прибыло из Челябинска - 1094, Новосибирска - 684, Омска - 364 и Архангельска - 178. В это же время в дивизию явились 643 добровольца, которые добрались в Сельце без соответствующих документов - самостоятельно.
Специально для www.livinghistory.ru
