Перейти к содержимому


Фотография

"Весеннее пробуждение" тактика 28-29 марта


  • Тема закрыта
Сообщений в теме: 12

#1 Biker Kurt

Biker Kurt

    Генерал-лейтенант

  • Пользователь
  • 4 924 сообщений
  • Город:Москва

  • 134 inf. reg "ЛГ"
  • "Лейб-гвардия"

  • LSSAH

Отправлено 16 декабря 2019 - 20:26

28-29 марта проводим Балатонскую, для кого то оборонительную, для кого то наступательную операцию.

Проводим на полигоне близ Гарнизона А.

Организаторы:

немцы (включая все рода войск) - я

РККА (включая все рода войск) - Быстров Д.Е. (да продлит Всевышний его дни) 

техническо-материальная сторона - Гарнизон А

Командиры частей и подразделений будут назначены в ходе подачи "хотелок"

сазу напишу, чего будет нельзя по немцам - использование трофейного вооружения ЗАПРЕЩЕНО. включая ППШ с переходником на рог от МП. Что бы снять вопросы "Апачиму?" - Я так хочу.

Предусмотрена ночевка в Гарнизоне А, начиная за неделю и ночь с 28 на 29 включительно. Подробности по РККА - от Быстрова, и по мере поступления информации.               

 

 

Внимание!!!! Мероприятие отменено!!!!!


Сообщение отредактировал Кан: 08 февраля 2020 - 20:45

  • 9

#2 Gerhard_Wolf

Gerhard_Wolf

    Призывник

  • Новичок
  • 19 сообщений
  • Город:Москва

  • Germania

Отправлено 16 декабря 2019 - 21:39

ВИК «Germania” поддержит

#3 дима1977

дима1977

    Полковник

  • Пользователь
  • 2 303 сообщений
  • Город:ступино

  • 1/I.R.134
  • ОВИК "Гвардия"

Отправлено 16 декабря 2019 - 21:45

Будем, период интересный. Наступление немцев, ркка в обороне. Отсюда имеет место присутствие любых тыловых служб. Остальная информация ближе к делу, бо новый год ещё пережить надо.
  • 0

#4 Bruno Lange

Bruno Lange

    Старший прапорщик

  • Пользователь
  • 343 сообщений
  • Город:Москва

  • ОВИК "Гвардия"
  • ВИК «ЧАСОВОЙ»

Отправлено 16 декабря 2019 - 22:05

В строю!


  • 0

#5 Martin_Schwarz

Martin_Schwarz

    Старшина

  • Пользователь
  • 220 сообщений
  • Город:Одинцово

  • 12.SS-Pz.Div."HJ"
  • LSSAH

Отправлено 17 декабря 2019 - 00:13

В строю!

С 80 минометом?;-)
  • 0

#6 Мажор

Мажор

    Старший сержант

  • Пользователь
  • 180 сообщений
  • Город:Москва

  • ВИК "Инфантерия"

Отправлено 17 декабря 2019 - 12:37

ВИК Инфантерия будет.


  • 0

#7 АндрейВ

АндрейВ

    Старший лейтенант

  • Пользователь
  • 932 сообщений
  • Город:Москва

  • МоскСвДобрБригада
  • ВИК-ПО-"ТУМАН"

Отправлено 17 декабря 2019 - 12:37

Поддержим!


  • 0

#8 дима1977

дима1977

    Полковник

  • Пользователь
  • 2 303 сообщений
  • Город:ступино

  • 1/I.R.134
  • ОВИК "Гвардия"

Отправлено 17 декабря 2019 - 16:51

С 80 минометом?;-)

с пулеметом максим и по ркка, 80ку тож можем попользовать.


  • 0

#9 Driver361

Driver361

    Сержант

  • Пользователь
  • 101 сообщений
  • Город:Белгород

Отправлено 17 декабря 2019 - 20:19

Без Венгерской Королевской армии будет исторически не верно. Вынуждены вас поддержать гонведами.


  • 2

#10 Biker Kurt

Biker Kurt

    Генерал-лейтенант

  • Пользователь
  • 4 924 сообщений
  • Город:Москва

  • 134 inf. reg "ЛГ"
  • "Лейб-гвардия"

  • LSSAH

Отправлено 17 декабря 2019 - 21:01

Коллеги, особенно те, кто будет приезжать издалека. За ранее пишите в личку о необходимости ночлега. Если конечно такой нужен. Это важно. Отдохнуть с дороги и перед дорогой - надо.


  • 0

#11 Biker Kurt

Biker Kurt

    Генерал-лейтенант

  • Пользователь
  • 4 924 сообщений
  • Город:Москва

  • 134 inf. reg "ЛГ"
  • "Лейб-гвардия"

  • LSSAH

Отправлено 19 декабря 2019 - 13:37

Небольшая историческая справка

 

Операция «Пробуждение весны»

6 марта 1945 года (вторник). Первый день операции «Пробуждение весны»

Около 2 часов ночи командующие 1 кавалерийским корпусом и I танковым корпусом СС, а также командующий артиллерийскими частями 6-й танковой армии доложили о том, что они вышли на исходные позиции и готовы начать наступление. К тому времени II танковый корпус СС все еще находился на марше. На исходных позициях были лишь некоторые танковые и артиллерийские подразделения. Предполагалось, что в 4 часа утра можно было начать наступление ограниченными силами. Данные обстоятельства изрядно смутили командование 6-й танковой армии, которое планировало начать наступление всеми силами. Но дожидаться подхода всех частей II танкового корпуса СС оно все равно не стало.

«Температура около 0 °С. Сильная облачность. Снегопад. Плохая видимость на местности. Состояние дорог из-за выпавшего снега и вновь начинающейся оттепели опять начинает ухудшаться… Противник активно использует свою боевую авиацию к югу от озера Веленце, а также в районе Сенткёреста, Альтсоля и Нойсоля. Наши военно-воздушные силы поддерживают наступление между озером Балатон и каналом Шарвиз. Несмотря на плохую погоду, во второй половине дня совершено около 45 вылетов штурмовиков и истребителей».

Немецкая наступательная операция «Пробуждение весны» начиналась в следующих условиях. Около часа ночи XCI (91-й) армейский корпус (Главнокомандующий на юго-востоке) в пяти различных местах форсировал Драву (операция «Лесной дьявол»). В условиях незначительного сопротивления болгарских и советских частей немцам удалось создать на северном берегу плацдарм, который располагался чуть севернее Валпово и Доньи Михольяц. Именно с этих позиций немецкие части должны были нанести удар дальше на северо-восток.

Около 4 часов утра 2-я танковая армия после недолгой артиллерийской подготовки начала наступление по обе стороны от Надьбайома. С одной стороны советские позиции атаковал LXVIII (68-й) армейский корпус (три дивизии), с другой стороны — XXII горнострелковый корпус (одна дивизия). Передовым частям 2-й танковой армии не удалось сколь-нибудь значительно продвинуться вперед. Даже утром большинство из наступающих частей продолжали находиться под мощным огнем советской артиллерии. Наиболее ожесточенное сопротивление советские части оказывали в районе Надьбайома и Капошвара. В некоторых местах подразделения Красной Армии переходили в контратаки, в ходе которых они откинули немцев на их исходные позиции. В итоге немецкие части были вынуждены дожидаться наступления темноты, чтобы под ее прикрытием провести необходимую перегруппировку. Только в этих условиях можно было продолжать наступление к югу от озера Балатон (операция «Ледокол»).

6-я танковая армия также своевременно начала наступление на правом фланге (I кавалерийский корпус) и в центре (I танковый корпус СС). Они атаковали советские позиции между озером Веленце и каналом Шарвиз, продвигаясь на юг. Но и здесь немцев не ждал крупный успех. Как сообщалось в журнале боевых действий, «из-за мощного сопротивления противника, ожидавшего наступления, и сложного заболоченного ландшафта, который не позволял активно использовать танки и тяжелую артиллерию, удалось занять лишь небольшие участки территории».

Части кавалерийского корпуса вообще не смогли продвинуться вперед. На неожиданную атаку 4-й кавалерийской дивизии части Красной Армии ответили моментальной контратакой. После ожесточенного боя стороны разошлись по своим позициям. Был сохранен «статус-кво». Нечто аналогичное происходило и на позициях 3-й танковой дивизии. Реально продвинуться вперед удалось только I танковому корпусу СС. Но и здесь вряд ли приходилось рассчитывать на крупный тактический успех, так как у танкистов ощущался недостаток боеприпасов, а местность, превратившаяся в сплошные болота, не позволяла осуществлять фронтальные атаки.

Только 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» с огромным трудом удалось «зацепиться» за незначительные участки территории по обе стороны от Кишланга. В итоге к концу дня I танковому корпусу СС удалось прорваться сквозь советские минные поля и продвинуться в направлении канала Шарвиз, к Шопонье. На участке между Кишлангом и Шопоньей одно из танковых подразделений продвинулось на 2 километра в юго-восточном направлении. Но в ходе этой атаки немцами было потеряно слишком много танков. Только сейчас в командовании 6-й танковой армии стали вспоминать о предупреждениях венгерских офицеров, которые отговаривали вести боевые действия в «период тины» — во время венгерской распутицы.

На тот момент II танковый корпус СС участвовал в наступлении только посредством своей артиллерии, которая вела огонь по советским позициям. Несмотря на отправленные ранее сообщения, он фактически не был готов атаковать. Все попытки ограниченными силами прорвать советскую линию обороны закончились полным провалом. В грязи танки оказались фактически бесполезными. Собственно, наступление частей (пусть и не полностью укомплектованных) II танкового корпуса началось в 18 часов 30 минут, то есть почти с полуденным запозданием. Они пытались продвигаться в восточном направлении к каналу Шарвиз между позициями I танкового корпуса СС и III танкового корпуса. Из скудных сообщений, поступавших в штаб 6-й танковой армии, становилось ясно, что на тот момент в боях принимали участие только передовые разведывательные отряды танкового корпуса.

III танковый корпус (армейская группа Балка) также начал наступление в 4 часа утра. Его силы атаковали советские позиции по обе стороны от Шерегейеша, где был создан небольшой наступательный плацдарм. Но взять с налета Шерегейеш немецким танкистам не удалось. Лишь несколько подразделений смогли приблизиться к его северным окраинам. На этом участке действовали 1-я танковая и 356-я пехотная дивизии. 3-я танковая дивизия не смогла вовремя выйти на исходные позиции, а потому «должна была остаться в резерве». Как видим, и III танковому корпусу не удалось значительно продвинуться вперед.

В этот момент было объявлено о том, что II венгерский армейский корпус не переходит в оперативное подчинение командованию 6-й танковой армии (что, собственно, было задумано с самого начала). Находясь на северо-западном берегу озера Балатон, он был подчинен командованию армейской группы Балка. Что заставило командование группы армий «Юг» принять столь странное решение, до сих пор остается неизвестным.

В тот момент штаб II танкового корпуса по приказу командования 6-й танковой армии был перенесен в населенный пункт Шарсентмихай (юго-восточнее Секешфехервара). Одновременно с этим определенное участие в операции «Пробуждение весны» принял и IV танковый корпус СС. Его разведывательным отрядам удалось захватить некоторые территории северо-восточнее Секешфехервара. Чуть севернее бои вела 3-я венгерская армия, которой с каждым разом все сложнее и сложнее удавалось отражать советские атаки.

Первый день наступления «Пробуждение весны» прошел для немцев крайне плохо. Впрочем, ожидать чего-то другого было по меньшей мере легкомысленно. Ошибочное сообщение, поступившее из штаба II танкового корпуса, привело к тому, что основная «нагрузка» наступления легла на плечи других дивизий. В условиях распутицы и «жуткого» ландшафта надо было отложить наступление, что в свое время сделал генерал-полковник Фрисснер. Но на этот раз подобного приказа не поступило.

В тот день в журнале боевых действий группы армий «Юг» появилась запись:

«Погода весьма неблагоприятна для наступления танковых частей. Если дороги и территории и успели немного просохнуть за прошедшие дни, то новые снегопады и оттепель вновь превратили их в болота. Противнику удалось блокировать основные трассы огромными минными полями и заградительными батареями противотанковых орудий. При данной погоде фактически нереально обойти их с флангов. Все это не позволяет сколько-нибудь эффективно использовать танковые части. Вследствие ограниченности боезапасов и непродолжительности артиллерийской подготовки, предшествовавшей наступлению, первый удар на себя вынуждены были принять исключительно пехотные подразделения».

К вечеру 6 марта 1945 года сложилось следующее положение. На правом фланге 2-й танковой армии немецкие части смогли прорвать советскую оборону, приблизившись к Надьбайому и Капошвару. В дальнейшем командование танковой армии планировало развить наступление и двигаться в направлении Капошмерё. В то же самое время левое крыло 2-й танковой армии отнюдь не преуспело в наступлении. На этом участке немцы фактически не смогли захватить сколько-нибудь значительных территорий. По этой причине командование 2-й танковой армии решило перенести центр тяжести наступления на южный, правый фланг. Но данное намерение было ограничено командованием группы армий «Юг». В итоге была проведена лишь перегруппировка 1-й народной горнострелковой дивизии.

О положении 6-й танковой армии можно узнать из журнала боевых действий: «После вечерней сводки, предоставленной штабом 6-й танковой армии, выяснилось, что I танковый корпус СС смог частично прорвать вражескую оборону к западу от канала Шарвиз. Ему удалось кое-где вклиниться в позиции противника, но так как основная масса танков не может применяться, нигде не осуществлено принципиального прорыва».

Далее штаб 6-й танковой армии сообщал, что противник пытается контратаковать близ побережья озера Балатон, атакуя правое крыло танковой армии:

«Неприятелем также использована новая дивизия для контратаки позиций кавалерийского корпуса. Сам же кавалерийский корпус смог продвинуться лишь на 300 метров по обе стороны в направлении трассы Шиофок — Лепшень. Противник предпринимает постоянные контратаки из района Эньинга. Взятые в плен красноармейцы показали, что им было объявлено о запланированном на 3 марта собственном наступлении. В 21 час 5 минут в беседе с командующим группой армий командующий 6-й танковой армией заявил, что в ходе первого дня наступления танковый прорыв был невозможен. Состояние дорог — катастрофическое. Грязь и вновь выпавший снег еще более ухудшают их состояние. Окружающие территории непроходимы для танков. Единственные пути, по которым могли бы ехать танки, перегорожены противотанковыми укреплениями противника и минными полями.

В итоге вражескую линию обороны вынуждены взламывать пехотные части. Это предполагает затяжные бои, но командующий надеется, что противник будет более слабым, нежели ранее. Основной проблемой до сих пор остаются артиллерийские боеприпасы. Поскольку пехоту не могут поддержать танки, то она должна быть поддержана хотя бы артиллерией. Части кавалерийского корпуса вынуждены отказаться от фронтального наступления. Наиболее остро данный вопрос стоит в отношении территорий, расположенных к востоку от Эньинга. Там атака возможна только с флангов. Впрочем, надо дождаться прибытия тяжелой артиллерии. Без нее вряд ли вообще возможно прорвать линию вражеской обороны».

Силы III танкового корпуса (армейская группа Балка) к концу дня смогли все-таки захватить часть Шерегейеша. Здесь части Красной Армии оказывали немцам наиболее ожесточенное сопротивление. Немецким войскам удалось создать небольшой плацдарм глубиной в полтора километра, но его было явно недостаточно для того, чтобы в полной мере использовать силы 3-й танковой дивизии. Командование III танкового корпуса опасалось, что в силу непролазности путей подхода и недостатка транспортных средств подвоз тяжелой артиллерии к Шерегейешу может затянуться. Кроме того, 3-я танковая дивизия не могла из-за грязи и плохой проходимости вовремя оказаться на указанном плацдарме.

По этим причинам командование армейской группы Балка предполагало использовать железнодорожную насыпь, шедшую от Фалубаттьяна к Шерегейешу. Для подхода по ней танков и тяжелых орудий надо было всего лишь демонтировать рельсы и шпалы.

Для продолжения наступления на следующий день были запланированы следующие шаги:

1) На фронте по Драве предполагалось расширение плацдармов к северу от Валпово и Доньи Михольяц;

2) 2-я танковая армия должна была провести перегруппировку, но при этом продолжать атаковать к северу и югу от Надьбайома. Силы, прорвавшие линию советской обороны на правом фланге, должны были взять Капошвар.

3) Командование 6-й танковой армии должно было:

— провести перегруппировку сил кавалерийского корпуса, который был отброшен на исходные позиции. В ходе его предстоящего наступления надо было взять Эньинг и двигаться в направлении Мезё Комарома;

— I танковый корпус СС должен был продвигаться в прежнем направлении к Дегу, блокировав при этом советские позиции в Калозе;

— II танковый корпус СС должен был наступать в направлении Шаркерестура и Шарошда, отрезав от основных сил советские части в Абе.

4) Командованию армейской группы Балка надлежало расширить плацдарм под Шерегейешем, зачистить от остатков советских войск близлежащие территории и начать наступление в двух направлениях: на юго-восток в направлении Перкаты и на север в направлении Динньеша. После этого часть немецких войск должна была быть высвобождена для нанесения удара между Дунаем и озером Веленце.

Около полуночи генерал Вёлер связался с генерал-полковником Гудерианом, которому описал итоги первого дня наступления следующим образом:

«Я недоволен сегодняшними событиями. Но грязь и мокрый снег сделали свое гнусное дело. Мы едва ли можем использовать наши танковые войска. Танки не могут передвигаться по местности, а все дороги перегорожены или закрыты минными полями. Поэтому наступает только пехота. Произошло то, чего и следовало ожидать. Пехота не смогла обеспечить моментального прорыва. Более того, в ожесточенных боях она почти полностью истратила свои боезапасы. Скоро солдаты останутся без патронов. Противник ожидал нашего наступления, причем именно такого мощного, как мы запланировали. Впрочем, он не знал времени и места. Самой большой неожиданностью для него стало форсирование Дравы. Пожалуй, это и есть самый крупный успех. Так удалось создать плацдарм на северном берегу, не встретив почти никакого сопротивления противника. Но при этом 2-я танковая армия столкнулась с силами, значительно ее превосходящими. Наступление между двумя озерами осуществляется очень медленно. Особую досаду вызывает тот факт, что в бой так и не смог вступить в полную силу II танковый корпус СС».

Во время этого разговора генерал Вёлер открыто обвинил командование 6-й танковой армии в том, что оно если не саботировало его приказы, то как минимум дезинформировало штаб группы армий относительно сроков начала наступления. Данная фраза была во многом связана с тем, что Зепп Дитрих пытался заступиться за офицеров II танкового корпуса. В ответ Гудериан лишь потребовал, чтобы наступление в полную силу началось как можно быстрее.

После того как советскому командованию стало известно направление основного удара (по обе стороны от канала Шарвиз), командующий 3-м Украинским фронтом маршал Ф. И. Толбухин предпринял ответные меры:

• находившийся в резерве 18-й танковый корпус должен был использоваться к югу от Шерегейеша;

• находившаяся во втором эшелоне обороны 27-я стрелковая армия должна была быть направлена на участок между Шарвизом и озером Веленце;

• использовавшийся как оперативный резерв 133-й стрелковый корпус должен был быть переброшен от южных берегов озера Балатон на северо-восток.

Все эти меры позволили значительно усилить советскую оборону, что не было не замечено немецким командованием.

7 марта 1945 года (среда). Второй день операции «Пробуждение весны»

«Температура до 4 °C выше нуля. Погода переменчивая. Легкий снегопад. Неукрепленные дороги и открытые участки местности размыты».

Как только наступила летная погода, немецкие летчики стали атаковать советские линии снабжения. Для снабжения частей 3-го Украинского фронта через Дунай была построена канатная дорога. К этому моменту почти все мосты были разрушены в ходе боев, а из-за начавшегося ледохода перевозка при помощи речных судов была очень рискованной. В те дни над Дунаем развернулись форменные воздушные баталии. Впрочем, официальная советская историография предпочитала умалчивать об этих боях, упоминая лишь ледоход. Именно он назвался главной причиной разрушения восьми понтонных мостов, каждый из которых имел пропускную способность от 10 до 60 тонн. Так или иначе, но по канатной дороге ежедневно на западный берег Дуная переправлялось от 1200 тонн грузов. В первую очередь это были боеприпасы. Горючее же предпочитали переправлять по некоему подобию трубопровода.

Как уже говорилось выше, на второй день немецкого наступления советская оборона не только не ослабела, но стала еще сильнее. Повсеместно части Красной Армии переходили в более-менее успешные контратаки. Нередко красноармейцев поддерживали танки. Немцы писали по этому поводу: «Второй день наступления, собственно, как и первый, был тяжелым для пехоты. Снегопады и оттепель, сменявшиеся недолгими морозами, как нельзя лучше подходили для обороны, но отнюдь не содействовали нашему наступлению».

Но главным врагом в командовании 6-й танковой армии на тот момент считали все-таки грязь и болотину. Они лучше любой советской авиации мешали доставить тяжелую артиллерию, которая должна была поддерживать немецкую пехоту. Прорыв советской обороны рисковал сорваться, фактически не начавшись. Немцы могли похвастать лишь расширением плацдармов на берегах Дравы, но и это происходило лишь потому, что части Красной Армии не создали здесь глубокоэшелонированных оборонительных рубежей. Впрочем, это не значило, что ничего не делалось. За ночь советские части смогли создать оборонительный рубеж у плацдарма к северу от Валпово. К тому же немцам не удалось навести мосты через Драву. Каждая попытка срывалась советскими артиллеристами. Это обстоятельство заставило командование группы армий «Юг» требовать от Главнокомандующего на юго-востоке изменить направление основного удара, перенеся его от Мохача несколько западнее, ближе к Печу. В данном случае немецкие части, форсировавшие Драву, могли взаимодействовать со 2-й танковой армией. Но это предложение не было принято, так как Главнокомандующий на юго-востоке полагал, что данный маневр обнажит восточный фланг наступавших частей.

На тот момент 2-я танковая армия так и не смогла добиться успеха на своем левом фланге. Силы постепенно перегруппировывались на правый фланг, к югу от Надьбайома. Именно туда были направлены 71-я пехотная дивизия и 16-я панцергренадерская дивизия СС «Рейхсфюрер». Они вступили в бой в 11 часов, но, несмотря на все усилия, им не удалось в корне переломить ситуацию и захватить значительные территории. Они лишь слегка продвинулись к северо-востоку от Надьбайома.

Вечером, в 17 часов 25 минут, командование 2-й танковой армии официально заявило о желании провести перегруппировку войск, так как продолжение фронтального наступления не предвещало успеха. Нужен был прорыв в самом слабом месте советской обороны. Таковой командованию 2-й танковой армии виделся на юго-восточном фланге болгарской армии, близ Чёкёля. В штабе группы армий «Юг» вновь ответили отказом — наступление надо было продолжать в прежнем направлении. «Нет ничего хорошего в том, что армия каждый день будет проводить перегруппировку войск».

Но несколько часов спустя командование 2-й танковой армии вновь повторило свою просьбу. На этот раз оно подкрепило ее советскими картами, обнаруженными у захваченного в плен офицера Красной Армии. Дело в том, что на данных картах была нанесена система советских оборонительных укреплений. Предлагалось нанести удар в юго-восточном направлении, откуда можно было вновь повернуть на северо-восток в направлении Капошвара. Но генерал Вёлер вновь заявил, что наступление надо было продолжать в направлении трассы Надьбайом — Капошвар, то есть сохранять прежнее направление. Если бы эта задача была выполнена, то 2-я танковая армия могла бы провести перегруппировку уже на новом, более выгодном плацдарме.

Неудача преследовала и 6-ю танковую армию, и III танковый корпус (армейская группа Балка), которые продолжали безуспешно сражаться на участке между озерами Балатон и Веленце. Советские войска здесь не намеревались отступать ни на шаг. Более того, немецкая разведка доложила в штаб, что от Дега к Эньингу направлялось около 80 советских грузовиков с подкреплением. Шопонья, удерживаемая тремя батальонами Красной Армии, тоже была не по зубам немецким частям.

Если говорить о наступлении I кавалерийского корпуса, то 4-я кавалерийская дивизия не смогла продвинуться ни на метр, а 3-я кавалерийская дивизия захватила лишь незначительные территории. Последняя, в частности, взяла высоту 163, расположенную восточнее Эньинга. Именно здесь кавалеристы смогли сомкнуть позиции с частями I танкового корпуса СС.

Потеснить советские части удалось лишь I танковому корпусу СС. 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» (на картах она обозначалась старым кодовым именем — «Эрзац-команда СС „Викинг“») смогла захватить накануне село Ёдён. На следующий день (то есть 7 марта) она смогла продвинуться до линии село Фекете — село Араньош (юго-восточнее высоты 163).

1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт» (эрзац-команда СС «Мертвая голова») обошла с запада городок Калоз, отрезала его от трассы, связывающей с Шимонторньей, после чего обогнула населенный пункт и нанесла удар с юга. В ходе ожесточенных боев за Калоз немцам все-таки удалось захватить его. Хорошо построенная советская оборона оказалась беспомощной против нехитрого маневра и удара с тыла. Разбитые здесь советские части небольшими отрядами пытались пробиться на восток. Но далеко не всем удалось вырваться из этой заболоченной местности.

К вечеру первые тактические успехи стали появляться и на счету II танкового корпуса СС. Немецкие танкисты, атакуя к востоку от Шарвиза, смогли прорваться сквозь советские противотанковые заграждения. В уничтожении советских «противотанковых гнезд» активно принимали участие штурмовики Люфтваффе. Не исключено, что именно благодаря авиационной поддержке танковым дивизиям СС удалось углубиться в советские позиции на 6 километров.

К тому времени 44-я имперско-гренадерская дивизия «Магистры Тевтонского ордена» смогла пробиться северо-западнее Абы. Именно в этот момент 2-я танковая дивизия СС «Рейх» вела бои в 4 километрах на запад от Шарошда, а 9-я танковая дивизия СС «Гогенштауфен» захватывала одну за другой усадьбы к юго-западу от Шерегейеша. В ходе этого наступления немецкими танковыми дивизиями была перерезана дорога, соединявшая Шерегейеш с Шарошдом. По сравнению с прошлым днем это было несомненным тактическим успехом.

Вечером в штабе 6-й танковой армии состоялось традиционное совещание. Несмотря на предыдущие трудности, Зепп Дитрих был преисполнен уверенности в том, что на следующий день удастся сокрушить советскую оборону и совершить долгожданный прорыв. В 21 час 10 минут Дитрих беседовал с командующим группой армий «Юг». В разговоре он подчеркнул, что «6-я армия намеревалась прорваться на юг к Шимонторнье и Калозу, захватив значительную часть территорий на западном берегу Шарвиза». Но при этом он не исключал, что советское командование могло предпринять попытку фланговой контратаки, а потому просил побудить армейскую группу Балка ускорить наступление на Адонь, что исключало возможность очень опасного для танковых дивизий СС удара с фланга.

Командование 6-й танковой армии с самого начала операции настороженно наблюдало за событиями на своем левом фланге. Именно по этой причине Зепп Дитрих поддерживал постоянный контакт с командованием I танкового корпуса СС. Он хотел знать о любых изменениях в соотношении сил к северу от озера Веленце. Он понимал, что наличие почти в тылу мощной советской группировки было дамокловым мечом для 6-й танковой армии.

Указание Зеппа Дитриха о необходимости наступления армейской группы Балка не было случайным. Несмотря на предыдущее продвижение, 7 марта III танковый корпус так и не смог выполнить поставленных перед ним задач, даже когда активное наступление II танкового корпуса СС уменьшило советское давление на данном участке фронта: «За весь день они так и не предприняли ни одной реальной попытки наступления на Шерегейеш. Весь день армейская группа была занята тем, что ремонтировала дороги и строила мосты, а потому велись только бои местного значения». Можно было считать это мелкой местью Балку, который постоянно кляузничал на эсэсовское командование. Теперь настало время оправдываться генералу Балку. В вечернем разговоре с командующим группой армий он заявил, что «даже завтра III танковый корпус не сможет приступить к наступлению на Шерегейеш, так как из-за медленного подвоза строительных материалов не будут готовы необходимые для этого мосты». В качестве некоего успокоения он заверял, что пока не наблюдалось концентрации значительных сил Красной Армии, которая «судя по всему, еще не оправилась от предыдущих ударов». И продолжал: «Как только погода улучшится, нас ждет несомненный успех». Показательно, но и сам Гудериан не стал сильно возражать против временной приостановки наступления сил III танкового корпуса.

Тем же вечером командующий группой армий «Юг» в разговоре с начальником оперативного отдела Генерального штаба сухопутных войск заявил, что «имеются все признаки того, что противник начинает слабеть». В качестве подтверждения этого приводились сведения об использовании командованием 3-го Украинского фронта оперативных резервов. В принципе данный аргумент, равно как и надежда на улучшение погоды, которая превратилась в важнейший стратегический фактор, были обыкновенным самообманом.

Приблизительно таким же образом выглядела беседа генерала Вёлера и Гудериана: «Можно предположить, что силы противника уже разбиты. Он еще не использовал свои оперативные резервы, но они уже находятся на передовой». При этом неким козырем стало исключительное применение пехоты накануне. Мол, у нас были еще задействованы в боях танковые дивизии, которые могут очень быстро прорваться на восток. При этом сам Вёлер не скрывал, что его весьма разочаровали действия 2-й танковой армии (находящейся, кстати, в его же подчинении). Он полагал, что из-за перегруппировки наступление осуществлялось очень медленно.

Еще один примечательный факт. Вёлер так и не сообщил Зеппу Дитриху о том, что даже 8 марта армейская группа Балка не будет предпринимать активных наступательных действий. Хотя к вечеру он прекрасно об этом знал. На этот день было запланировано лишь несколько разведывательных-вылазок силами 5-й танковой дивизии СС «Викинг», которые в лучшем случае могли закончиться мелкими тактическими успехами в районе Секешфехервара. В остальном же армейская группа Балка должна была сосредоточиться на отражении нескольких советских атак близ «северного» изгиба Дуная.

8 марта 1945 года (четверг). Третий день операции «Пробуждение весны»

«Температура около 0 °C. Погода переменчивая. Местами идет небольшой снег. Кое-где наблюдается туман. В ранние часы, когда еще морозно, состояние дорог является удовлетворительным, но с наступлением дня оно вновь ухудшается».

Этот день ознаменовался тем, что американские бомбардировщики атаковали Комаром. Самолеты западных союзников залетали в воздушное пространство над группой армий «Юг» уже с начала года, но, как правило, это не были организованные налеты. Американцы, скорее всего, избавлялись от лишних бомб. На этот раз ситуация была несколько иная. Бомбардировщики целенаправленно бомбили именно указанные объекты во взаимодействии с советской авиацией. Собственно, американских бомбардировщиков было не так уж много, всего четыре штуки, да и сама бомбардировка была всего лишь «жестом доброй воли», но этот жест был очень символичным.

Между тем советское командование, раскрывшее замыслы немцев, продолжало принимать экстренные меры. Из района к юго-западу от Будапешта одна дивизия была перекинута к Драве, к немецкому плацдарму у Доньи Михольяц. Еще одна дивизия была направлена к Надьбайому. Вслед за ней последовало еще одно соединение, которое должно было атаковать на берегах озера Балатон западное крыло немецкого кавалерийского корпуса. На тот момент наибольшую угрозу, по мнению командования 3-го Украинского фронта, представлял возможный прорыв немецких частей из района Шарошда и Шерегейеша к берегам Дуная. Красная Армия ни при каких условиях не должна была утратить плацдарм у Дунафёльдвара, который имел огромное значение в снабжении частей 3-го Украинского фронта. В случае если бы немцы смогли прорваться сквозь мощную линию обороны на высотах близ Шарошда, в данный район планировалось срочно перекинуть XVIII танковый корпус. Между тем у Шарошда и Шерегейеша уже начались танковые бои.

Если рассматривать отдельные участки сражения, то можно сказать, что подразделениям Главнокомандующего на юго-востоке так и не удалось расширить свои плацдармы на северном берегу Дравы. Они постоянно находились под огнем советской артиллерии. Днем и ночью на них сыпались бомбы и их атаковали советские штурмовики. Единственным достигнутым здесь результатом стал отвод из-под Будапешта ряда советских частей. Но предпосылок для развертывания стратегического наступления в данном направлении у немцев не было никаких. Кроме болгарской армии, на данном участке фронта немцев атаковали с флангов две партизанские дивизии Тито. Немецкое командование опасалось, что если в этот район будет направлена 6-я советская танковая армия, то плацдармы по Драве будут моментально ликвидированы. А это значило, что «большое решение» на западном берегу Дуная (безотносительно успеха или поражения 2-й и 6-й танковых армий на севере) потерпело крах.

Никаких результатов не принесло и продолжавшееся наступление 2-й танковой армии. Впрочем, наступлением эти бои назвать было очень сложно. Сосредоточив немалые силы, немцы смогли захватить к югу от озера Балатон всего лишь 1,5 километра. И это на участке, где они максимально глубоко вклинились в советские позиции! Впрочем, и Красной Армии не удавалось переломить ситуацию. К северу от Надьбайома, близ местечка Марцали, советскими войсками было предпринято несколько контратак. Все они оказались безуспешными — немцы смогли их отразить. Хотя переход немцев к обороне тоже был значимым событием. Отмечалось, что потери 2-й танковой армии были настолько велики, что у нее фактически не оставалось сил, чтобы непрерывно атаковать советскую линию обороны. В штаб группы армий постоянно летели сообщения о незапланированных высоких потерях и очень высоком уровне потребления боеприпасов. «Передовые части потеряли уже до одной четверти своего боевого состава».

По данной причине командование 2-й танковой армии вновь выступило с предложением изменить направление наступления. На этот раз оно должно было быть нацелено дальше на юг. После длительных консультаций генерал-полковник Гудериан все-таки утвердил данное изменение направления наступления. Командование 2-й танковой армии было извещено об этом в 0 часов 30 минут (уже 9 марта). В ответ командование танковой армии сообщило, что для осуществления перегруппировки ей требовался день, а потому наступление заново могло начаться не раньше первой половины 10 марта. Как видим, наступление 2-й танковой армии к югу от озера Балатон не привело к ожидаемой «разгрузке» северных территорий. Советские войска смогли справиться с этим наступлением, фактически не перебрасывая крупных воинских соединений от Шарвиза и озера Веленце. В итоге 6-я немецкая танковая армия приняла на себя основной удар. Она должна была не только прорываться в ожесточенных боях сквозь мощную советскую оборону, но и «выручать» своих южных «партнеров» (2-я армия и дивизии Главнокомандующего на юго-востоке). Ситуация была полностью иной, нежели было изначально запланировано. Не второстепенные удары оттягивали советские войска от 6-й танковой армии, а 6-я танковая армия аккумулировала вокруг себя дивизии Красной Армии, не позволяя им моментально ликвидировать плацдармы на юге.

Для самой же 6-й танковой армии этот день прошел более благоприятно, чем предыдущие два. По существу, на своих прежних позициях оставались лишь части I кавалерийского корпуса. 3-я кавалерийская дивизия смогла провести перегруппировку, что могло позволить ей продолжить наступление. После того как в советских минных полях были проделаны проходы, в 21 час одновременно с I танковым корпусом СС она перешла в неожиданное наступление.

К вечеру этого же дня 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» вышла в район, расположенный к северо-западу от Дега, после чего перерезала трассу, ведущую на Эньинг. 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт» вела ожесточенные бои в районе Шопоньи, намереваясь выйти в тыл Дегу и нанести удар с противоположной стороны. Даже ночью I танковый корпус продолжал наступать в южном направлении. Наступление II корпуса завязло в глубокоэшелонированной советской обороне по линии Аба — Шарошд. Несмотря на поддержку Люфтваффе, немцы не могли продвинуться вперед. Столь же безуспешными были попытки продвижения располагавшейся чуть севернее 44-й имперско-гренадерской дивизии «Магистры Тевтонского ордена». В какой-то момент «имперцам» пришлось перейти в оборону, из района Абы их атаковали два советских батальона, поддерживаемые танками.

Танковые дивизии СС «Рейх» и «Гогенштауфен» в силу сильного советского артиллерийского огня с флангов долгое время не могли продвинуться вперед по территории к западу от Шарошда. Не изменила ситуацию и бомбардировка данных позиций силами Люфтваффе. Уже вечером, в 19 часов 15 минут, было возобновлено наступление этих дивизий в направлении Шаркерестура. В целом успехи 6-й танковой армии, о которых сообщалось в вечерней сводке, ограничивались прорывом, который был осуществлен силами I танкового корпуса СС. В ближайших планах его командования было продвижение вдоль канала Шарвиз к Шопонье и Калозу, что открывало путь для наступления на Цеце.

При этом командование группы армий «Юг» настаивало на том, чтобы силы I кавалерийского корпуса не использовались без лишней на то надобности, так как они могли быть израсходованы раньше времени, а им еще предстояло выполнить важную тактическую задачу. В ответ командование 6-й танковой армии сообщало, что «берегло кавалерийский корпус», а сам прорыв планировало осуществить исключительно танковыми частями.

В то же самое время Зепп Дитрих с обеспокоенностью наблюдал за открытым левым флангом своей армии. Еще большую обеспокоенность вызвал тот факт, что этот фланг мог стать его «ахиллесовой пятой», так как он планировал перекинуть большую часть II танкового корпуса вслед за I танковым корпусом в район Калоза. Дитрих намеревался именно в этом месте прорвать линию советской обороны и через этот прорыв начать развертывание своих танковых дивизий.

В тот момент III танковый корпус (армейская группа Балка) в ходе ожесточенных боев все-таки смог взять Шерегейеш. Но в остальном его ожидала неудача. На прилегающих к городу территориях армейские танкисты смогли продвинуться вперед всего на пару километров, что, естественно, не прикрывало северный фланг 6-й танковой армии.

IV танковый корпус СС в тот день, подобно остальным частям от Дуная до Вертешских гор, не сообщал о каких-либо активных действиях. Он вел бои местного значения, которые в большинстве своем ограничивались разведывательными вылазками и артиллерийской дуэлью с советской стороной. Примечательно, что в тот день в журнале боевых действий Верховного командования Вермахта была сделана следующая запись: «Группа армий „Юг“: никаких существенных изменений. 2-я танковая армия отражает контратаки. На фронте по реке Драва… плацдарм у Валпово был расширен на 2 километра. Противник здесь атакует. Форсирование реки осуществляется на двух 8-тонных паромах. Ему угрожают вражеские артиллерийские батареи… 8-я армия ведет бои у Шемница». И ни одного слова о 6-й танковой армии. Очевидно, что в Верховном командовании Вермахта не считали, что она играла центральную роль в «большом решении» на западном берегу Дуная.

Когда вечером командование 6-й танковой армии сообщило о своих планах на ближайшее время, генерал-лейтенант Грольман указал на то, что «прорывы и атаки надо использовать для наступления вперед, а не для сворачивания направо и налево, как это происходило у Дега». Поразительной глупости фраза. Штабной офицер, очевидно, не понимал, что хорошо укрепленный город нельзя было взять посредством фронтальной атаки. Вообще рассчитывать на то, что наступление танковых войск на широком фронте может закончиться успехом, было весьма наивно.

Для продолжения наступления были намечены следующие задачи:

1) Главнокомандующий на юго-востоке должен был отразить все советские контратаки и попытаться расширить плацдармы по реке Драва;

2) 2-я танковая армия должна была перенести острие своего наступления несколько южнее, что позволило бы ей ударить во фланг 1-й болгарской армии, которая считалась менее боеспособной, нежели части Красной Армии — на осуществление перегруппировки давался всего один день;

3) 6-я танковая армия:

а) силы I танкового и кавалерийского корпусов должны были выровнять правый фланг танковой армии, продолжая наступать в направлении канала Шио;

B) 25-я венгерская пехотная дивизия должна была принимать участие в данном наступлении, находясь на стыке кавалерийского и танкового корпусов;

c) II танковый корпус должен был продолжать наступление в направлении Шаркерестур, прокладывая путь на юго-восток;

d) 23-я танковая дивизия должна была занять позиции за 44-й имперско-гренадерской дивизией «Магистры Тевтонского ордена», а дальше действовать по обстановке.

4) Планировалось наступление III танкового корпуса (армейская группа Балка) в направлении Адони к Дунаю, а также некоторыми частями в северо-восточном направлении между Дунаем и озером Веленце.

Ближе к полуночи генерал Вёлер связался с Гудерианом. В докладе он упомянул следующие сведения:

«Противник подтянул к Шарошду XVIII танковый корпус. По разным источникам, его сила составляет от 60 до 150 танков. Очень странно, что в этом районе не появились остальные мобильные части противника. Остается непонятным, где находится VII гвардейский механизированный корпус. Между Будапештом и Дунафёльдваром наблюдается активное движение. Можно предположить, что неприятель перекидывает свои части из-под озера Веленце на юг, хотя данные сведения являются только предположением и они не проверены».

На самом деле командование 3-го Украинского фронта усиливало артиллерийские подразделения, находившиеся на передовой. Плотность артиллерийского огня особенно возросла на южных берегах Балатона. На второй день операции «Пробуждение весны» она увеличилась (по сравнению с предыдущими днями) в три раза, а к 8 марта — в четыре раза.

9 марта 1945 года (пятница). Четвертый день операции «Пробуждение весны»

«Ночью стоит мороз. Днем температура достигает 0 °С. Пасмурно и ветрено. Местами идет небольшой снег. Проходимость неукрепленных дорог улучшается».

Те незначительные тактические успехи, которых удалось добиться немецким дивизиям у Дравы и 2-й танковой армии у южных берегов Балатона, были сведены на нет советскими контратаками. Впрочем, у Балатона 16-й панцергренадерской дивизии СС «Рейхсфюрер» при поддержке народной горнострелковой дивизии удалось несколько продвинуться вперед в направлении Надьбайома, но от города их все равно отделяло 4 километра, что в сложившихся условиях было почти фантастическим расстоянием. Складывалась патовая ситуация: немцы не могли прорвать советскую оборону, но и части Красной Армии были не в состоянии предпринять мощное контрнаступление, чтобы смести немецкие дивизии.

В этих условиях командование 2-й танковой армии запросило у группы армий «Юг» еще 24 часа на завершение начатой перегруппировки. Однако генерал Вёлер не дал такой отсрочки. Пока 6-я танковая армия Дитриха не углубилась достаточно далеко на юг, 2-я танковая армия должна была предпринимать активные наступательные действия. Запланированное наступление в новом, более южном направлении должно было непременно начаться утром 10 марта.

В итоге командование танковой армии было вынуждено принять следующий план. 10 марта в 11 часов 16-я панцергренадерская дивизия СС «Рейхсфюрер» при поддержке 71-й пехотной дивизии должна начать наступление на Надькорпад, обойдя с фланга Куташ и Киш-Байом. В штабе группы армий «Юг» нашли, что данный план имел много слабых мест. Кроме этого, тактическая цель наступления «находилась слишком близко», а потому могла быть только задачей для первого действия. Наступление 2-й танковой армии должно было быть более глубоким.

Командование 6-й армии уже планировало добиться успеха к западу от канала Шарвиз: «I кавалерийский корпус и I танковый корпус СС могут продвинуться глубоко на юг, где позиции противника разрозненны. В итоге планируется занять высоты севернее канала Шио».

Левое (внутреннее) крыло I кавалерийского корпуса, образованное 3-й кавалерийской дивизией, действительно очень активно продвигалось вперед, Немцам удалось не только прорвать советскую оборону, но и взять в плен множество красноармейцев, захватить множество трофейного оружия. В руках немцев оказалась вся трасса Дег — Эньинг.

В то же самое время 4-я кавалерийская дивизия не смогла развить столь стремительного наступления. Ее подразделения все еще вели бои на северных подходах к Эньингу. В середине дня командование кавалерийского корпуса получило приказ развивать наступление на Мезё Комаром, после чего, выровняв фронт, соединиться с передовыми частями I танкового корпуса СС.

Сами же части I танкового корпуса продолжали развивать наступление, захватывая все новые и новые территории. 12-я танковая дивизия СС. «Гитлерюгенд» рвалась к городку Озора, стоявшему на канале Шио. Ее стремительное наступление остановили лишь обширные советские минные поля. Кроме этого, отойдя от Дега, вновь стали ощущаться проблемы с заболоченной местностью. К вечеру дивизия, сбавившая темпы, смогла достигнуть только высот близ Силаш-Балхаша.

В это время дивизия «Лейбштандарт», энергичным броском захватившая село Яношхаза, пыталась прорваться сквозь противотанковые укрепления близ Шимонторньи. Но это было нелегкой задачей, так как советская артиллерия вела прицельный огонь по немецким танкам с противоположного, более высокого берега Шио. Кроме того, позиции «Лейбштандарта» были очень рискованными, так как дивизия не смогла захватить находившиеся в тылу по флангам сёла Хусар и Фанч. Там до сих пор шли кровопролитные бои.

Вытянувшийся почти на 20 километров открытый левый фланг I танкового корпуса вызывал все большую и большую озабоченность у Зеппа Дитриха. В данной ситуации стремительное наступление немецких танкистов могло обернуться для них военной катастрофой. Успешная контратака, предпринятая частями Красной Армии с восточного берега канала Шарвиз, могла отрезать передовые части «Лейбштандарта». Чтобы избежать подобного развития событий, с Дега был переброшен 403-й народно-артиллерийский корпус. Здесь он мог выполнять одновременно две задачи: вести огонь по советским позициям, на которые наступал II танковый корпус СС, и прикрывать левый фланг I танкового корпуса СС, предотвращая возможную советскую контратаку. Но этого было явно недостаточно. А потому Зепп Дитрих потребовал от командования группы армий «Юг» перебросить в район канала Шарвиз 23-ю танковую дивизию. Она должна была развить наступление на Цеце, откуда совместными силами можно было бы прорваться к Дунафёльдвару. Теоретически это соответствовало указаниям Гудериана, а на практике давало мощное фланговое прикрытие I танковому корпусу СС. Кроме того, в данный условиях можно было бы развивать наступление не только на юг, но и на восток — в направлении Шарбогарда. В данной ситуации восточный берег Шарвиза был бы захвачен не броском с севера, а танковым ударом с запада. Дитрих почти не сомневался в возможности реализации этого плана, а потому заранее повез строительные батальоны, которые должны были возводить мосты через Шарвиз.

Реакция Гитлера

Завершить сюжет с боями у озера Балатон и сражения за Западную Венгрию было бы логичнее повествованием о приказе Гитлера, который предписывал ряду эсэсовских дивизий снять нарукавные ленты-нашивки с наименованием оных дивизий. Этот сюжет нашел широкое освещение в послевоенной литературе. При этом в различных книгах он был дополнен сведениями, нередко придававшими его трактовке и вовсе фантастический характер.

Наиболее полное изложение событий того дня можно найти в книге Георга Майера «Драма между Будапештом и Веной». Дело в том, что Георг Майер был штабным офицером 6-й танковой армии, который дежурил как раз в тот самый момент, когда прибыла телеграмма с данным приказом. Летом 1950 года с Майером связался Пауль Хауссер, который в тот момент как раз работал над книгой «Войска СС в бою». В ответ на письмо Майер ответил бывшему эсэсовскому генералу, что «в штабе 6-й танковой армии приняли подобный приказ фюрера, но никогда его не передавали Зеппу Дитриху». В итоге в книге Пауля Хауссера появилась такая строчка: «Справедливости ради надо сказать, что Адольф Гитлер был введен в заблуждение, а потому и отдал приказ о снятии нарукавных лент. Впрочем, этот приказ никогда не был передан». Во втором издании книги Хауссера данный сюжет был изложен в следующей трактовке:

«Гитлер требовал сражаться до последнего на всех фронтах. Однако положение было безнадежным — удержать фронт не представлялось возможным. Соединения отходили все дальше и дальше. Рисковал рухнуть и венгерский участок Восточного фронта, который удерживался 6-й танковой армией. В ответ Гитлер отдал приказ дивизиям, входившим в данную армию, чтобы те сняли свои нарукавные ленты. Однако этот приказ так и не был передан».

Теперь уже трактовка несколько изменилась. Согласно комментариям Майера, данный приказ не был осуществлен, так как Зепп Дитрих самолично запретил передавать его по частям. Но в данной ситуации получается, что Зепп Дитрих все-таки получил этот приказ, чего не следовало из первоначального письма Георга Майера. Подобные разночтения серьезно подрывают достоверность воспоминаний Майера, но тем не менее они остаются единственным более-менее надежным источником поданному вопросу. Забегая вперед, можно предположить, что отказ выполнить данный приказ был вызван не «возмущенно-фрондерской позицией» Дитриха, а бессмысленностью самого полученного приказа. Дело в том, что в тот момент ни одна из дивизий, входивших в 6-ю танковую армию, не носила нарукавных лент с названиями дивизий, так как они были сняты еще во время следования в Венгрию. Эта мера, как помним, была продиктована мерами по сохранению повышенной секретности. В марте 1945 года подобные ленты носил сам Зепп Дитрих, да, пожалуй, еще несколько штабных офицеров. Во время боев даже на картах штаба группы армий «Юг» части 6-й танковой армии обозначались кодовыми наименованиями. Впрочем, 18 марта меры повышенной секретности в силу их очевидной бесполезности были отменены. С этого момента дивизии 6-й танковой армии вновь обрели на картах свое истинное наименование. Теоретически, все вновь могли носить свои прежние нарукавные ленты, но в тот момент активно отступавших немецких танкистов волновали отнюдь не эти проблемы. В итоге нарукавные ленты носили лишь несколько высших офицеров.

В целом же данный приказ почти во всей литературе обозначался как «моральная экзекуция». Это могло означать только одно — в глазах Гитлера части Ваффен-СС перестали быть элитными воинскими соединениями. Но подробности данного сюжета так и остались невыясненными. Многие бывшие офицеры СС считали, что данное взыскание было совершенно несправедливым и излишним.

В тот момент, когда поступил данный приказ, 6-я танковая армия вела оборонительные бои у канала Марцаль (низовья Рааба). Как вспоминал Георг Майер, 27 марта рано утром, где-то между 5 и 6 часами, офицер штаба группы армий «Юг» передал ему телеграмму-«молнию», поступившую из Ставки Гитлера. По прошествии многих лет Майер затруднялся передать точный текст данного документа, равно как и его исходные данные. Но общий смысл его сводился к тому, что все дивизии 6-й танковой армии за невыполнение приказов и проявленную трусость должны были сдать свои нарукавные ленты. Но Георг Майер точно помнил, что телеграмма была подписана не Гитлером, а Генрихом Гиммлером. Собственно, ни подтвердить, ни опровергнуть данное утверждение не представляется возможным, так как сама телеграмма не была обнаружена ни в одном из немецких архивов. Опираясь на все эти сведения, Майер утверждал, что истинным автором данной телеграммы был не Гитлер, а рейхсфюрер СС. Он даже не исключал того, что Гитлер должен был отдать приказ о торжественном возвращении нарукавных лент-нашивок. Свою точку зрения Георг Майер подкреплял отрывками из воспоминаний оберстштурмбаннфюрера СС, полковника Ваффен-СС Отто Гюнше, который в то время был личным адъютантом Гитлера. В одном месте он описывал напряженную беседу между Гитлером и Гудерианом. Это был тот самый момент, когда стало ясно, что наступление в Арденнах провалилось и решалась судьба 6-й танковой армии СС. Сам Гюнше писал поданному поводу:

«У меня не было впечатления, что фюрер обвинял в провале Арденнского наступления именно дивизии Ваффен-СС. Но уже тогда он говаривал, что во времена Фридриха Великого, который, невзирая на безвыходность положения, никогда не терял веру в победу, император требовал от своих гвардейских полков особой стойкости и мужества. При этом он упоминал, что Фридрих Великий не боялся лишать отступавшие полки их почетных наград и полевых знамен».

То есть Гитлер уже был одержим этой идеей, ему нужен был лишь повод, чтобы применить ее на практике. Подобный повод нашелся 26 марта, когда до Гитлера дошли слова генерала Балка, адресованные генералу Вёлеру: «Если „Лейбштандарт“ не в состоянии удержать свои позиции, то что же вы хотите от нас!» Гитлер был неистов, он кричал, что «Лейбштандарт» (полное название «Лейбштандарт Адольфа Гитлера») недостоин носить его имя. Присутствовавшие 26 марта 1945 года на совещании погрузились в гробовую тишину. Когда прозвучало требование Гитлера лишить дивизии нарукавных лент, слово взял Герман Геринг. Он тоже находился в опале, но тем не менее не побоялся возразить Гитлеру: «Ваффен-СС, в частности „Лейбштандарт“, храбро сражались с самого начала на всех фронтах. В боях сменился не один состав дивизии. Подобное решение является несправедливым прежде всего по отношению к Зеппу Дитриху». Но Геринга никто не поддержал (или не решился поддержать). Гитлер же напряженно молчал. Наконец он приказал, чтобы в имперскую канцелярию прибыл Генрих Гиммлер. Это произошло пару часов спустя. Тогда Гитлер передал ему приказ, который Гиммлер лично должен был адресовать Зеппу Дитриху. При этом сам рейхсфюрер СС ни словом не вступился ни за Дитриха, ни за 6-ю танковую армию. Именно так приказ поступил в штаб 6-й танковой армии.

Но в этой связи возникало множество вопросов: касался ли приказ только «Лейбштандарта»? Или еще и входившей вместе с ним в I танковый корпус дивизии «Гитлерюгенд»? Или же это относилось ко всем эсэсовским дивизиям, входившим в 6-ю танковую армию? Относилось ли это к IV танковому корпусу СС, входившему в состав армейской группы Балка?

Не исключено, что именно по этой причине Дитрих не стал разбираться в тонкостях данного приказа, а просто не дал ему хода. Тот факт, что приказ фюрера поступил за подписью Гиммлера, не добавлял ни малейшего желания его выполнять. Традиционная версия состоит в том, что Гиммлер выступил лишь как передаточное звено, некий «почтальон». Несмотря на то что приказ не был передан по частям, слухи о нем очень быстро расползлись по дивизиям, в том числе и не входившим в состав 6-й танковой армии. Именно этим объясняется нелепая версия о том, что будто бы Дитрих направил свои награды Гитлеру в ночном горшке. Этот факт лишь отчасти наличествовал в дивизии «Гётц фон Берлихинген». Некоторые офицеры (не исключаю, что навеселе) только предлагали это сделать. Но на следующее утро отказались от рискованной затеи. Именно этим объясняется такая странная подробность, что якобы ночной горшок с наградами Зеппа Дитриха был перевязан нарукавной, а именно — лентой дивизии «Гётц фон Берлихинген». Здесь, как говорится, не разбирая, все валили в одну кучу.

27 марта 1945 года Зепп Дитрих, если верить Г. Майеру, все-таки проинформировал командиров танковых дивизий. Те были весьма возмущены. Особо бурную реакцию демонстрировал Гилле (дело в том, что генерал Бал к послал ему копию данного приказа «для ознакомления»). По сути, это было открытое оскорбление.

Но самое интересное в данной ситуации то, что в журнале боевых действий группы армий «Юг» не было ни одного упоминания об инциденте с «приказом о лентах». А ведь телеграмма из Берлина пришла именно в штаб группы армий «Юг»! Замечание о том, что приказ касался только дивизий Ваффен-СС, не выдерживает никакой критики, так как все эти дивизии не были обособленными соединениями, а входили в состав группы армий и подчинялись ее командованию. Стало быть, в журнале должна была остаться отметка о данной телеграмме. Не меньшее удивление вызывают воспоминания многих офицеров дивизии «Рейх», которые утверждают, что о данном приказе услышали уже только после войны из различных источников. Это, конечно, не исключает того, что командование дивизии просто-напросто не передало приказ частям.

Не менее странной выглядит версия, рассказанная в книге Чарльза Мессенджера:

«Дитрих рассказывал своему канадскому следователю Милтону Шулману, что поначалу он напился и проспал три часа. „Проснувшись, я задал себе вопрос: „Кто сумасшедший — я или они? Но я не сумасшедший, значит, сумасшедшие они““. Затем он вызвал своих четырех дивизионных командиров и, бросив приказ на стол, сказал: „Вот ваша награда за то, что вы сделали за последние пять лет!“ Он приказал им не снимать нарукавных лент, а Гитлеру написал, что он скорее застрелится, чем выполнит этот приказ».

В этом рассказе много сомнительных мест, в частности, никто из выживших очевидцев не мог припомнить, чтобы Дитрих пил после получения приказа.

В итоге в данной ситуации волей-неволей приходится ориентироваться на версию Георга Майера, который был единственным очевидцем тех событий: «В тот странный день, 27 марта 1945 года, я утром дежурил. После 5 часов утра ко мне пришел дежурный офицер [штаба группы армий] и передал мне только что поступившую телеграмму-„молнию“. Приказ снять нарукавные ленты! Я не поверил своим глазам. Я чувствовал, как меня распирает от возмущения и гнева. Я терял самообладание и уже подумывал, не разбудить ли начальника штаба армии генерал-майора Ваффен-СС Кремера? А может, позвонить личному адъютанту командующего армией штурмбаннфюреру Ваффен-СС Вайзеру? И тут распахнулась дверь — в комнату вошел сам Зепп Дитрих. Я доложил ему утреннюю сводку, а затем вручил возмутительную телеграмму. Он пристально поглядел на меня, так как от него не ускользнуло мое душевное смятение, но ничего не сказал. Когда он прочитал ее, то медленно отвернулся, склонился над ломберным столом, на который он оперся обеими руками. В итоге я не мог видеть его лица. Он был настолько потрясен, что потребовалось достаточно много времени, чтобы он взял себя в руки. После длительной паузы, все еще склонившись над столом, он тихо произнес дрожащим голосом, в котором читались обида и глубочайшее разочарование: „Вот она, благодарность за все!“ Наконец он распрямился, повернулся и посмотрел на меня глазами, полными слез. Он указал на нарукавную ленту: „Она останется там!“ Он замотал головой, словно гнал от себя эту мысль. Некоторое время спустя он спросил меня: „Что предлагаешь делать?“ Хотя я понимал, что мои слова могут быть бессмысленными, непроизвольно выдал следующее: „Я полагаю, надо запросить Ставку фюрера, должны ли лишиться нарукавных лент тысячи смелых солдат Ваффен-СС, которые сражались между Балатоном и Дунаем?“ Зепп Дитрих понимающе посмотрел на меня, а затем указал на телеграмму, лежавшую на ломберном столе: „Не передавай ее по частям. Свяжись с Кремером. Когда вернусь назад, то все обсудим“. После этого он протянул мне руку — нехарактерный для него жест. Я сопровождал его до машины, а он лишь качал головой. Он направлялся на фронт к солдатам. Генерал-майор Ваффен-СС Кремер был потрясен не меньше моего. Когда в 8 часов утра после утреннего доклада я передал ему телеграмму и сообщил о реакции командующего армией, то он был разгневан. Он стал красным от злости. Тогда мы отпороли у себя нарукавные ленты ножом для бумаг. Он отпорол ленту „Лейбштандарта“, а я — своей прошлой дивизии — „Рейх“».

Дальнейшее развитие событий представляется следующим образом. Затем Дитрих посетил своих дивизионных командиров, проинформировал их, но запретил передавать приказ дальше. Тем не менее все быстро узнали о нем, даже в дивизии «Мертвая голова», которая уже не числилась в составе 6-й танковой армии. Майер считает, что в группе армий «Юг» тоже получили сообщение и передали его дальше. Но, как сообщил Отто Кумм, это было только для ветеранов, а их оставалось мало. И они пережили различную форму шока. Во всяком случае, во всех частях по прибытии в Венгрию сняли нарукавные ленты. Почти наверняка и Дитрих снял свою ленту, которая к тому же была особенной, выполненной в золоте, а не в серебре, как у всех остальных членов Ваффен-СС. Это специальное отличие было присвоено ему Гитлером.

Следующим, кто узнал об этом, был Бальдур фон Ширах, в прошлом лидер «Гитлерюгенда», а с 1940 года — гауляйтер Вены. Гиммлер, не желавший направляться дальше в зону боев, вызвал Дитриха в Вену, чтобы сделать ему выговор. Фон Ширах присутствовал при этом. Гитлер по телефону потребовал от Гиммлера увезти награды офицеров 6-й танковой армии. Гиммлер стал протестовать: «Я мог бы выехать к озеру Балатон, чтобы снять кресты с мертвых. Немецкий солдат СС не может дать больше, чем свою жизнь за вас, мой фюрер». Услышав это, Дитрих сорвал свой Рыцарский крест с шеи, швырнул его в угол комнаты и вышел. Один из его адъютантов подобрал крест и ушел вслед за Дитрихом. Этим завершилась «миссия» Гиммлера. Тем самым опровергается голословное утверждение, что Дитрих вернул свои ордена Гитлеру. На самом деле многие из них, включая Рыцарский крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами, находятся у старшего сына Зеппа — Вольфа-Дитера.


  • 0

#12 Митяй81

Митяй81

    Рядовой

  • Пользователь
  • 21 сообщений
  • Город:Ярославль

Отправлено 27 декабря 2019 - 23:43

Планируем быть ! ночлег нужен .


  • 0

#13 Biker Kurt

Biker Kurt

    Генерал-лейтенант

  • Пользователь
  • 4 924 сообщений
  • Город:Москва

  • 134 inf. reg "ЛГ"
  • "Лейб-гвардия"

  • LSSAH

Отправлено 08 февраля 2020 - 17:34

в связи с невозможностью должным образом подготовить и провести тактику - мероприятие не состоится. Прошу Администраторов тему удалить.


  • 0