ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ
Доброволец Ш.
Утро 23-го февраля в хуторе «Зелёная пристань» выдалось тихим, за неспешным сбором всего снаряжения и упаковкой припасов прошло два часа, за которые из соседней избушки я забрал все вещи, оставленные мною в бане вчера вечером. Я планировал туда всё же вернуться на второй заход, что было уже не суждено. После сборов я успел позавтракать и попить чаю до отправления.
В 11 часов за нами приехал самоходный экипаж, который довёз нас до станицы Мечетинской, но через пять минут после отправления выяснилось, что мы забыли вернуть хозяевам хутора ключи от избушки. Разворачиваемся и едем обратно. Отдав ключи, мы уже с чистой совестью едем в Мечетинскую, дабы разыскать там крест памяти воинов Добровольческой армии. Проведя рекогносцировку на местности, господин полковник делает вывод, что это совсем не то место, и мы сразу же начинаем думать: где же на самом его деле ставили? Споры были разные: от другого места в ст. Мечетинской до другого населённого пункта. Начинаем вспоминать: кто был в походе 2002 года, когда ставили крест? Вспомнили, что там был поручик Емельянов. Мы сразу же телефонировали ему в Петроград в надежде на правильную ориентировку. Поручик Емельянов сообщил нам, что крест ставили не в Мечетинской, а в станице Егорлыкской.
Добравшись до станицы Егорлыкской, господин полковник всё же вспомнил, что крест ставили на въезде в станицу, но с другой стороны станицы, а не в том месте, где въезжали мы. После недолгих размышлений поступает приказ: возложить венок именно к этому кресту. Далее мы двигаемся к местному храму, чтобы попросить местного батюшку провести панихиду по павшим войнам Добровольческой армии, но, к сожалению, настоятеля не было на месте и мы лишь зашли в храм, чтобы помолиться.
В станице Егорлыкской мы также разыскали памятник казаку- герою Великой войны Козьме Крючкову и другим казакам, ушедшим на фронт. Оставили рядом с ним венок, предварительно закрепив его снизу, и сделали совместное фото на его фоне.
После официальных мероприятий мы возвращаемся к нашему экипажу и уже выдвигаемся к следующему пункту нашего похода – городу Сальску. За разговорами мы проголодались и зашли в местную столовую, где было фирменное блюдо «котлета по-егорлыкски». Воспользовавшись таким случаем, часть из нас заказали её как основное блюдо и не ошиблись. Мне она показалось довольно сытной и не такой надоевшей, как обычные котлеты дома и на работе.
Затем прибыли в Сальск. Местное население по сравнению с Ростовом- на -Дону было в гораздо большей степени, как мне показалось, наполнено пролетарскими элементами, которые не понимали, кто мы такие, часто выдавая различные несуразные фразы в наш адрес. Во время походного марша, пытаясь развеселить добровольцев, я попытался запустить карманный патефон с песнями хора Валаамского монастыря, группы «Белая гвардия» и т.д., но он всё время сбивался и переставал работать из-за слишком низкой температуры.
Вскоре он расстроился окончательно, и дальше с перекурами мы двигались сквозь снегопад по улицам Сальска уже в тишине, пока нас не встретил местный житель Сашка на таксомоторе и предложил размещение у него дома и угощения всем добровольцам. На что господин штабс-капитан поразмыслив несколько секунд, чётко ответил, что: «Мы не нуждаемся в помощи и место нашей ночёвки уже определено».
Продолжаем марш, и через несколько минут тот самый Сашка находит нас уже во второй раз, и с радостью угощает большим количеством шашлыка, закусок и алкоголем, параллельно спрашивая: кто мы такие и в чём смысл нашего похода?
Распрощавшись с гостеприимным Сашкой, мы в одном из прохожих неожиданно встречаем казака, представившимся Олегом из местной казачьей дружины, который принял нас самих за казаков. Искренне желая всеми силами нам помочь, он пригласил нас в отделение казачьей дружины с надеждой, что казаки приютят и накормят нас бесплатно, приняв в свои дома. Такой неожиданный поворот, сначала обрадовал нас, так как возможность переночевать с дружественными войсками не могла не радовать. Но, не сумев дозвониться до атамана, казаки сообщили, что не имеют возможности нам помочь своими силами. Олега тогда это очень разочаровало, для него это было настоящее испытание на профпригодность для коллег выручить в сложной ситуации братьев по оружию.
Мы с разочарованием двигаемся к намеченному месту ночёвки под кодовым названием «Мандарин».
Придя на место, мы с удивлением понимаем, что это помимо местной гостиницы «Мандарин» так же является главным местом тусовки городского «бомонда». Придя в номера, штабс-капитан, оценив обстановку, командует: «Ходить по коридору и в трактир на первом этаже только по двое». При этом сестра милосердия за солдата не считается – её должны были сопровождать двое солдат. Изначально даже приказали снять погоны, дабы не создавать ажиотажа, но поразмыслив, решили погоны всё же оставить.
Придя на ужин, на первый этаж нас радостно встретили официантки и рассказывали: как им надоели местные представители народов гор, и что не часто здесь видят таких ярких гостей из больших городов. Мы сели за столик в углу и через 15 минут нам принесли пельмени и картошку, которые мне показались удивительно вкусными с учётом специфики города. Местные посетители дискотеки с опаской глядели в нашу сторону, предпочитая держаться в стороне у сцены, видя в нас представителей одной из силовых структур, а я в тоже время презрительно смотрел в их сторону, как бы намекая на их неправильный образ жизни.
Один из юношей по имени Михаил, пришедших в этот трактир, на удивление оказался довольно начитанным, и сразу узнал на нас форму Добровольческой армии, после чего попросил нас разрешить ему пройти следующий день с нами.
Фельдфебель Л.
Следующим утром в Егорлыкской, после возложения венка к кресту попытались попасть в местный музей. Есть оказывается там такой. Пока искали, получили шутливое предложение от местных захватить администрацию станицы. Проходя строем мимо, любезно отказались.
Музей был закрыт. Тем не менее, он достоин того, чтобы сказать о нём пару слов.
Сначала бросились в глаза огромные рисунки на стенах. Издалека сослепу решил, что местная молодёжь развлекается граффити. Когда подошли поближе, разглядел следующую картину маслом: зловещего вида монстрообразные красноармейцы на ВОВ (в петлицах и погонах одновременно) на танках неизвестной породы жестоко прессуют и давят гусеницами в ужасе разбегающиеся синюшные фигуры в немецких касках. Монументально. Подобное творчество можно наблюдать в моей разлюбезной Гатчине на заборе вокруг Красных казарм (те, кто видел, поймут о чём я).
Слышу голос товарища:
-Интересная экспозиция.
Повторюсь – музей закрыт. Но в окна можно увидать выставленные оборотной стороной старые картинки. Т.е. получается, что к нам, на улицу, они смотрят лицевыми сторонами. На картинках какие-то вымпелы и грамоты советского времени, портреты военачальников РККА и чуть ли не самого генералиссимуса. А внутрь музея выставлены портреты вождей Белого движения. Т.е. внутри самого музея экспозиция «обновлена» должным образом. Но, получается, если надо, всегда портреты можно переставить. Так сказать, в зависимости от текущего момента.
Ухмыляемся и идём дальше…
В Егорлыкской с панихидой не заладилось. Священника не оказалось на месте. В телефонном разговоре он попросил согласовывать подобные мероприятия с атаманом заранее. Подали записочки…
В местном заведении откушали котлету «по-егорлыцки». На наши вопросительные жесты, можно ли тихонько разливать принесённую с собой водку под столом, хозяйки- казАчки заметили укоризненно:
- Ну зачем же вы так? Ставьте на стол. Мы сейчас вам рюмки принесём.
Вот это сервис и уважение! Впрочем, было 23 февраля… Позади Ольгинская, Мечетинская, Егорлыкская. Конечно, большая часть пути сделана на транспорте. Короткие (5-7 км.) марши по донским дорогам с развёрнутым триколором вызывали бурную реакцию водителей. Под Питером во время мемориальных Ледяных, в которые я хожу почти каждый год с 1994-го, так оживлённо машины давно уже не сигналят.
Вечером выдвинулись на Сальск. Двигались на моторе. Убегая от обочин, тянулись к линии горизонта бескрайние сальские степи. Сам собой приходил на ум Степной поход атамана Попова в казачьи зимовники. Впрочем, это уже другая история…
От маршрута Ледяного мы отклонились сознательно. Несколько лет назад в Сальске был установлен памятник генералу Маркову. Разумеется, не посетить его мы просто не могли. К самому городу приблизились, когда уже стемнело. Было принято решение войти в Сальск походной колонной. Авто с венками выслали вперёд на адрес заведения, в котором нам предстояла по предварительной договорённости очередная ночёвка.
Выгрузились. Шёл мягкий снежок. Было тихо-тихо. Впереди в змейке фонарных огней светилась дорога в город. Белая-белая, совсем нетронутая следами. Построились в походную колонну и начали движение. Испробовали техническое новшество – динамик, транслирующий музыку с мобильного телефона прямо на походе. Окрестности огласились звуками Семёновского марша. Втянулись в городские предместья.
И тут наступил настоящий апофеоз крикам типа:
«А шо это? Кудысь вы? Наши в городе!» и т.п.
К колонне наперерез подкатила «девятка» с шашечками такси на крыше. Разумеется, все вышепоименованные крики оттуда традиционно раздались.
Однако, получив разъяснения, местные жители из ВАЗ 21-09 и не подумали удаляться. Придя в совершеннейший восторг от нашего появления, они принялись бурно приглашать нас к себе. Мы вежливо отказывались. После трёхминутного разговора, видя нашу непоколебимую твёрдость, местные казаки решительно заявили, что догонят нас с угощеньями прямо на маршруте. Раскрутив на снегу «пятаки», «девятка» с рёвом умчалась в неизвестном направлении. Колонна продолжила марш.
Не прошло и десяти минут, как эти же радушные жители города подкатили к нам вторично. Их казачье слово было сдержано в точности. Прямо на обочине перед нами как на скатерти - самобранке в мгновение ока были разложены угощения: закуски, шашлыки, огурцы, помидоры, самогон. Вот здесь мы и поняли на своей шкуре, что значит попасть под «дружественный огонь»…
Донская артиллерия била по нам прямой наводкой главным калибром с убийственно короткой дистанции. В ход сразу пошли двухлитровые пластиковые снаряды с самогоном. «Стреляли» без передышки двое казаков из «девятки». Их жёны, как гранаты, тут же подавали нам закуску: домашние маринованные огурцы, консервированные помидоры, шашлык. Укрыться от такого натиска было совершенно невозможно.
Уже через пять минут стало понятно, что долго мы не продержимся под таким огнём. И штабс-капитан З. приказал отходить. Волевым решением колонна продолжила движение к огромному огорчению радушных местных жителей. Мы продвигались к центру города, рассыпаясь в благодарностях на ходу и вежливо отказываясь от сыпавшихся предложений наподобие:
«Может, всё-таки к нам?»
Оторвались с трудом. Вскоре выяснилось, что после артобстрела в колонне есть раненые, которые не могут двигаться дальше.
«Колонна, стой!» - в очередной раз прокатилось по рядам.
По приказу командира похода штабс-капитана З. в моё распоряжение была выделена треть личного состава. Задача: добыть подводу и вместе с ранеными выдвинуться к месту ночёвки. Остальные продолжают пеший марш по Сальску. Отправился исполнять. Низкий поклон местным жителям: вызвали такси со своего телефона, определили адрес нашего местонахождения. Таксист готов был отвезти нас всего лишь за то, чтобы с нами потом сфотографироваться. Да честно говоря, и ценник за 15 минут езды оказался какой-то копеечный.
Прибыли в назначенный пункт благополучно. Нас и здесь встретили с полным пониманием ситуации. Оценили наши потери в дороге, помогли в транспортировке их на второй этаж. Отдельное спасибо таксисту, принимавшему в этом активное участие (надеюсь, фото с ним удались).
Мы осмотрелись, разместили раненых, выставили посты и принялись поджидать главные силы. Заведение оказалось интересным: на втором этаже небольшая гостиница, а внизу кабак с музыкой до утра. На всякий случай, ознакомился с планировкой более подробно. Хозяйки – радушные казАчки. При входе в зал на диване изображают из себя случайных посетителей крепкие ребята в футболках – охрана. Всё грамотно.
Пока больше никого. Вышел на связь со штабс-капитаном З. Доложил: пункт нами занят прочно, всё спокойно, ждём главные силы. Получив успокаивающий ответ, что наша колонна на подходе (будет минут через сорок), ещё раз проверив раненых и посты, со спокойной совестью направился в зал пить пиво.
Прошли полчаса. Затем ещё час. В заведении пока ничего не менялось. Но запаздывали наши. После очередного сеанса связи выяснилось, что колонна задерживается: встретили местную казачью дружину, которая предложила свои услуги в нашем размещении. Снова проверив посты и раненых, в благостном настроении от радушного города Сальска отправляюсь пить пиво дальше.
Но оказалось, что не всё так просто. На походе чувство умиротворения и защищённости может в один миг смениться заботами и тревогами. Посты докладывают о прибытии в заведение посетителей. Первый тревожный звонок – все гости сплошь кареглазые юноши в спортивных костюмах. Переглядываюсь с казАчками. Те молча кивают – мол, да, тон в этом заведении задают отнюдь не казаки. Охрана нейтральна, пока ничего не произошло.
Ещё раз проверяю раненых, запираю у них наверху дверь на ключ. Одеваю шинель, засупониваюсь, выхожу на улицу. Прямо на наш пост движется большая группа кареглазых юношей. Не дойдя пяти шагов, столбенеют. Оглядывают нашу форму, быстро разворачиваются и уходят. По пути как по команде достают телефоны, начинают спешно кому-то звонить. К заведению в дрифте подкатывает по снежному насту заниженная чёрная «десятка» с тонированными стёклами. Из окон – музыка на весь квартал, несмотря на поздний час. Играет что-то наподобие «Чёрные глаза». Очень напоминает Питер в середине девяностых. Что ж, вспомним молодость. Юноши что-то говорят водителю и уходят. «Десятка» также с проворотом уносится куда-то по ночному Сальску, стреляя глушителем.
Нас мало. Снимаю уличный пост, все перемещаемся внутрь. К счастью, вскоре подходят наши основные силы. С казаками не сложилось – ночуем здесь. Что ж, по крайней мере, они в курсе, где мы. Уже неплохо. Докладываю обстановку. Штабс-капитан З. собирает весь личный состав в одном из номеров. Хозяйки сообщают: «про вас уже все в курсе». Как хочешь, так и понимай. Думали даже снять погоны и замаскироваться. Потом решили – нет, пусть считают, что мы казаки! Впрочем, совершенно ясно, что мы своим случайным появлением в данном заведении нарушили какой-то местный баланс, расстановку сил. Но никто толком не понимает, кто мы и как себя с нами вести. Капитан С. предлагает этим воспользоваться. Приказ: по одному не ходить, вести себя крайне уверенно.
- Мы дома, ребята! – произносит С., и в словах его чувствуется даже некий вызов.
В итоге расклад на ночь: примерно трёх-четырёхкратное численное превосходство местных отнюдь не казаков. Какими они ещё располагают здесь резервами – неизвестно. Дискотека в стиле «дыц-быц». И наши каменные лица. Видимо, сработало. Кареглазые юноши все до одного крайне с нами любезны, открывают перед нами двери, пропускают вперёд. В месте для курения любезно щёлкают зажигалками, наперебой предлагая огня. Тем не менее, до самого утра мы прикрываем спины друг друга. Гвардеец-семёновец Ш. выполняет полученный приказ буквально: сидит за столом с таким взглядом, что на него все желающие подойти к нам напарываются, как на колючую проволоку.
Закрадывается в какой-то момент подозрение – а не терминатор ли среди нас? Возможно, в зрачках бегают координаты цели, а сам Ш. сейчас вот-вот закатает рукав косоворотки и снимет ножом кожу, под которой будет металлическая конечность. Отчётливый боец!
Капитану С. надо поозорничать. Он заказывает казачьи песни. В ответ кареглазые ребята ставят после что-то протяжно-горское. Капитан делает второй заход. Хоть тут эти термины и не вполне уместны, получается что-то наподобие музыкального батла. Оно и к лучшему – обстановка разряжается, и батла реального не происходит.
Наутро всё растаяло, как наваждение. Может быть, мы и вправду сгустили краски на ровном месте.
Были опасения, что войти в Сальск могло быть проще, чем из него выйти. Но они не оправдались.
Вольноопределяющийся Р.
Итак !
Погодка в Егорлыкской поспела как на заказ ! Степной ветер разносил крупный густой снег, залеплявший не только лица, сраставшийся на воротниках шинелей, трепещущих башлыках , фуражках и папахах, в белую корку. Я ,как художник, ловил себя на мысли, что обязательно надо запечатлеть в своей памяти тусклый блеск кокард и погонных шифровок под снеговым полупрозрачным слоем. Эти горизонты, синеющие перекатами рощиц и перелесков, это небо - рябое и серебряное от ненастного крошева, эти морщащиеся от ветра и влаги, багровеющие лица. Даже незатейливые станичные здания, заборы, пустынные детские площадки стали приобретать какой то брейгелевский мотив.
Вспомните, соратники и сопутники мои, " Охотников на снегу " Питера Брейгеля младшего... Короче, погодка стояла "полевая", "историческая" !
Переживая и обдумывая "командирское ранение" и разные кривотолки в отряде по этому поводу, вместе со всеми отведал местную станичную кухню. Иной раз, приезжая в иные края, хочется чего -то местного, уникального, а тут котлета «по-егорлыкски» сама собой летит к тебе в рот , как у Николая Васильевича Нашего Гоголя в "Диканьке". Конечно пост, но в походе вроде как... Отменно надо сказать, отменно !
На крылечке таверны мы, отдыхаючи, послеобеденно застёгивались на все ремни, поправляли папахи и башлыки, а напротив сверкала вывеска местного магазина готового платья. "Чувство стиля" - гласила надпись на вывеске.
Не буду описывать наш триумфальный вход в Сальск, так как большинство чинов отряда непременно изъявят желание в деталях рассказать об этом. Однако нельзя же не упомянуть достопамятные сальские степи. Итак, после потери трети личного состава вследствии снаряжения санитарного обоза с квартирмейстерскими полномочиями, наша колонна продолжила пеший марш. Снежная пурга нисколько не утруждала наш шаг, а только делала окрестности ещё более красочными.
Из динамика добровольца Ш. иногда раздавался Семёновский полковой или Марковский марш, да только погода "затыкала" современную технику и ободряющие звуки сменялись невнятным бульканьем. - "Оставь песню ! " - хрипло кричал подпоручик К., не понимая всей неумолимости стихии.
Благодаря "радушному приёму местных" прицел у господ офицеров был уже сбит. Остановки в пути стали чаще, через 10-15 минут раздавалась команда - Стой ! Привааал... Тускло мерцая, по кругу шла фляга... Шелестела карта…
Вроде бы и не устали, ну да ладно. Когда втянулись в центр и на одной из остановок, пока некоторые давали историческую справку, мы с добровольцем Ш. разузнали точное направление к месту нашего постоя. И вот опять идём. Только куда- то не туда. Пытаюсь доложить , что дорога к постоялому двору "МандаринЪ" находится совершенно в другой стороне, но штабс-капитан З. заботливо напоминает мне, что я теперь в армии и что начальству виднее.
- Извольте выполнять !
- Есть !
Доброволец К.С.
Немного перефразируя А.П. Богаевского, «на Дону слово [«станица»] часто не соответствует представлению … о незначительном поселке: иногда это огромное селение, растянутое на десяток верст….
Станицы, в которых мы останавливались и перемещались (в частности, для совершения поминальных служб) - Ольгинская, Егорлыкская - оказались весьма большими населенными пунктами с развитой инфраструктурой и зрительно наблюдаемым вполне неплохим уровнем благосостояния местного населения).
Огромность Егорлыкской мы отчасти ощутили, когда у местного историко-краеведческого музея (скорее, музейчика) в «парке культуры и отдыха» поняли, что поблизости есть только бюст атаману Платову, а «заранее запланированного» (еще на подготовительно-«разведочном» этапе организации нашей поездки) бюста первому Георгиевскому кавалеру Великой войны (с памятной доской 40 погибшим в ПМВ станичникам), увы, как выясняется, нет. Путем опроса «местного населения» в лице проходившего отрока мы установили, что Крючков-то «расположился» у местного колледжа, до которого не так уж и близко. Было решено сначала зайти в храм (Николая Чудотворца-?) и далее подъехать до того самого колледжа.
Бюст К.Ф. Крючкову, уроженцу Донской земли, был открыт в Егорлыкской в 2014 г., в рамках местных мемориальных мероприятий к 100-летию Первой мировой войны: «В 2014 году на базе ЧОУ СПО «Егорлыкский Колледж Южного Университета» функционирует локальный штаб Всероссийского молодежного проекта «Великая забытая война» имени кавалера Георгиевского креста казака станицы Александра Георгиевича Широкова.
В рамках реализации проекта организационным комитетом штаба совместно с казачьим обществом «Егорлыкский юрт», Егорлыкским историко-краеведческим музеем при поддержке Администрации Егорлыкского района проведена работа по восстановлению исторической памяти Первой мировой войны…».
При отдании почестей героям Великой войны (и верным Отечеству и вере воинам Белого движения) поднялась принесенная усилившимся ветром метель («белая вьюга»(с)), шинели наши припорошило снегом… Укрепив «от ветра» припасенной с предыдущего возложения проволокой венок с «южным» шевроном» (также выисканный заблаговременно на сайте одной из ростовских «профильных» контор), мы с чувством выполненного морального долга двинулись далее по нашему намеченному пути…
Доброволец К.А.
По третьему дню:
Храм Божий, панихида, свечи.
Вокруг соратники, друзья.
Я понимаю всё не вечно.
И время старит, а не лечит...
Но память всё-таки жива!
От слов молитвы просветленье.
В одно незримое мгновенье
Взлетает к куполу душа.
И тишина...и тени многих,
Что вознеслись на небеса.
Давно то было.
Быль и не быль.
Нам тайны эти не постичь.
Да только жертвенность и вера
Примером остаются быть.
Склоняем головы в поклоне,
Перечисляя имена.
Кто безымянным пал на поле,
Не сняв погоны, ордена...
Но память всё-таки жива!
Сестра милосердия Т.
«Машина времени», как в сказке, мчала нас в неизвестность, мелькали «знакомые» названия станиц. От одного взгляда на указатели захватывало дух.
К моему удивлению, Егорлыкская оказалась очень большой и (главное!) протяженной станицей, так что от места к месту (церковь-«музей»-памятник Ф. Крючкову) приходилось передвигаться довольно долго. Музей, само наличие которого приятно удивило, в праздничный день был закрыт, но удалось заглянуть в окно, дабы понять, что он очень скромный, новые стенды сделаны на обороте старых. К моменту посещения памятника Ф. Крючкову нас неожиданно замело снегом, наш поход становился все более приближен к «Ледяному», это неимоверно раззадорило мое воображение…
Пожалуй, это первый такой продолжительный поход для меня в такой маленькой компании. Это некоторое испытание. Не убежишь, не отойдешь, не проигнорируешь что-то. К третьему дню стало понятно, что мы одно целое, появились «большие секреты» «маленькой компании», были пройдены значительные (в масштабах похода) испытания. Здорово, что нас именно столько, что поехали именно эти люди – не хотелось расставаться.
Встречи с Сашкой и казаком Олегом просто поразили меня. Такой искренности, радушия, желания (иногда даже чересчур сильного) помочь я давно не видела в Петербурге и Москве, где чужим людям не очень-то спешат помочь, особенно если они сами не просят. Непривычен, увы, стал сам подход Олега, что люди должны бескорыстно помогать друг другу, особенно казаки.
Чем дальше мы отходили от Ростова, тем беднее выглядели станицы и города, тем больше «текинцев», а главное высшие проявления радушия сочетались с явными проявлениями недоверия и злобы. В мотеле «Мандарин» был не просто неуютно, а даже страшно находиться.
Подпоручик К.
В Ольгинской мы хорошо отдохнули перед основной частью похода, проходившей уже в автономном режиме, без поддержки дружественных нам военно-исторических и казачьих «структур». Наш путь лежал в город Сальск, где в 2003 г. был установлен памятник С.Л. Маркову. Но прежде мы должны были посетить поклонный крест, установленный в 2002 г. в станице Егорлыкской. Туда и направился наш микроавтобус. Для меня это было особенно приятно и даже волнительно, так как, в свое время, довелось поучаствовать в обоих событиях.
О месте установки креста даже вышел спор. Первоначально я и господин полковник (тоже ездивший на Дон в 2002 г.) уверяли всех, что крест мы поставили в Мечетинской. Туда мы и прибыли изначально. Самое удивительное, что крест мы нашли. Только это оказался один из крестов установленных на перекрестке дорог местными жителями. В итоге телефонограмма прапорщику С.Н. Емельянову в Санкт-Петербург позволила разрешить наш спор. Крест мы ставили в Егорлыкской. Сам крест давно заменен на более капитальный, но установленная нами табличка сохранилась в целости и сохранности. Возлагаем венок, фотографируемся и по машинам (впрочем, машина у нас одна).
Следующая цель – местный краеведческий музей. Немолодые мужички у ДК, добродушно посмеиваясь («Белые в городе! Брать нас пришли!») указали дорогу к небольшому зданию, увы, оказавшемуся закрытым. Затем мы пешим порядком отправились в церковь, находящуюся километрах в трех. Заказали панихиду, поставили свечи. После сытного обеда в местном заведении, мы двинулись к другой местной достопримечательности – бюсту герою Донской земли К.Ф. Крючкову. Возложили венок, штабс-капитан З. произнес короткую, но прочувственную и искреннюю (впрочем, как и всегда) речь, и мы поехали в Сальск.
В предместьях этого славного города личный состав покинул микроавтобус и, построившись в колонну по одному, отправился пешим маршем в расположение. Это стало нашей традицией в этом походе. Все-таки поход подразумевает именно пешие переходы. Встречу с местным жителем Сашей мои «сопоходники» уже описали неоднократно. Действительно, это было очень трогательно, приятно и по-настоящему. В больших городах такого, увы, не бывает… Дальнейший путь до места расположения – хостела «Мандарин», по моим представлениям, занял где-то полчаса. По объективным данным – часа четыре (с перекурами). А что – после доброго глотка, да под хорошую песню и время летит незаметно. Еще и в такой компании. По дороге нас встретил один из представителей местного казачества – Олег. Пригласил зайти в местную штаб-квартиру – опорный пункт охраны правопорядка (на Дону и Кубани казаки часто участвуют в деятельности местных народных дружин). Идеей нашего похода там не прониклись, да и мы от этого не очень расстроились.
В «Мандарине» штабс-капитан З. провел инструктаж по технике безопасности, приказав передвигаться куда-либо только по двое. И это было правильно, так как внизу вовсю гремела дискотека (напомнившая мне славные 90-е), основными посетителями которой были (соблюдем политкорректность) неславянские молодые мужчины. На «казаков» (как воспринимают на Дону, Кубани и в других регионах людей в форме, отличающейся от современной), они смотрели косо, но никаких инцидентов не было. Ну сплясали они лезгинку, а мы спели «На горе стоял Шамиль…».
Диалог культур, не более того. Сытно поужинав, отбились в своих номерах.
Штабс-капитан З.
Запомнился марш при входе в Сальск. Как мне показалось большинство прохожих было настроено довольно дружелюбно.
Восклицания оных настраивали на позитив. «Ух ты! А вы хто? А откудой? Та вы шо? Из самого Питера? А мы вот из Сальска! А можно с вами сфотографироваться ?»
Это явилось причиной небольшой задержки прихода на ночёвку.
Но после очередной горячей встречи я был изрядно огорчён, по ситуации было необходимо отрядить сопровождение для внезапно раненого, вследствие чего было потеряно 30 % личного состава.
Дальше при выходе на связь с фельдфебелем, назначенным в сопровождение состоялся такой диалог:
- Как 300-й? То есть 250-й ???
- Он уже похоже 210-й!
- Что совсем плох? Да нет всё в порядке, уложен, укрыт и закрыт на ключ! Спасибо извозчик помог!
- Так как он? Живой?
- Я же сказал 210-й!
- Понятно, всё понял, двигаемся скоро будем.
Во время марша нами был встречен местный казак, который нас проводил к штабу местного казачьего управления в надежде, что возможно нам смогут помочь в размещении на ночлег местные казаки. Но как и сто лет назад, казаки встретили нас настороженно нейтрально «ибо мы конечно бы да, но извините нет, ибо потому что — вот».
После настала ночь тревоги. С наступлением темноты создалось впечатление что «власть поменялась». Хотя была иллюзия, что я сбросил лет двадцать и вернулся в лихие 90-е.
Капитану С. было чуждо чувство опасности, я же не мог допустить, чтобы чья-то оплошность подвела нас под удар. Отдал приказ двигаться только по двое, выходить посменно на перекуры. Вряд ли это спасло бы, но глядя на активные действия потенциального противника в шалмане, бездействовать я не мог. Нас было по крайней мере уже раза в три меньше. Но на то и Божья воля. Всё обошлось и проснувшись утром, я с радостью услышал шушуканье старых солдат и стимулирующее добровольцев ворчание фельдфебеля.
К личному составу вопросов нет: капитан С. исполнителен, фельдфебель — фельдфебельный, от всех веет аурой решимости преодолеть любую трудность. Добровольцы К.С., К.А., Ш., Р. - рабочие лошадки, винтики в нашем слаженном механизме. Корниловцы - доноры моей энергии. Доброволица Т. - выше всех похвал !
Несмотря на некоторые препятствия на пути, запланированное на день удалось.
ЦИТАТЫ ДНЯ:
«Мы пооодошли к пивнухе, мы зааахотели пить» - в ст. Мечетинская, подходя к двери «Живое в розлив»;
«Доброволица Т. назначается ответственной за снабжение личного состава шоколадом в пути. Выдать на хранение запас шоколада, подготовить соответствующие документы - журнал учета, журнал выдачи, накладные и акты списания, норму довольствия назначить из расчета на весь личный состав»;
«Как бы войти в Сальск не оказалось проще, чем из него выйти".
"Город-то мы взяли - а вот удержим ли?» (озабоченные реплики вполголоса среди командования походом в ночь с 23 на 24 февраля в славном городе Сальске);
«Где карта, Билли ? Нам нужна карта...!» -блуждая на улицах Сальска - «Военные достали компас и карту - сейчас дорогу будут спрашивать»;
«Всё, что случается на миле - остаётся на миле»;
(об обстоятельствах некоторых "ранений")
Привезли полковника (в гостиницу Сальска), пытаемся занести по ступенькам, не получается. Подбегает администратор - мол погодите он сам справится. На что ф-ль Л. авторитетно заявляет: нет он убит.
Та не верит и начинает увещевать: «Лёша давай, вставай, у тебя получится» - хлопает по щекам, трясёт, наконец поняв тщетность своих попыток соглашается: «Действительно ... убит!!»;
В баре Д. во главе стола, с прямой спиной не двигаясь, а только водя головой из стороны в сторону сканирует зал (после этого заслуженно получил прозвище Терминатор).
Спрашиваем - «ты жертву себе уже наметил?» После чего он сразу оживился и с довольной ухмылкой выдал: «Дааа....» ;
«Пойдем с нами ! Ты пожалеешь, но тебе понравится!» - предложение добровольцу Михаилу;
«И на картах останется, как память, новый топоним - Ссальск».
Сообщение отредактировал Гестапыч: 20 марта 2018 - 03:39