Тема закрыта
Уже ночью роты Офицерского полка сняли охранение и скорым шагом вышли к своей бригаде. Вновь образованная колонна двинулась, наконец, вперёд в следующем порядке. В голове её ехал командир 1-й бригады генерал Марков в сопровождении начальников: генерала Боровского, полковников Тимановского, Туненберга, Бонина, подполковника Миончинского. За ними следовали офицеры связи, конвой и команда подрывников. Далее - 1-я батарея, Офицерский и 1-й Кубанский стрелковый полки и 1-я инженерная рота.
На некотором удалении следовали генералы Деникин и Алексеев со штабом Армии. Далее - обоз с походным лазаретом впереди и арьергард, который составляла 2-я бригада генерала Богаевского. С левого фланга колонну прикрывал 1-й Конный полк. С правого - Черкесский. Конница на своём пути разрушала и портила все встречные мостки.
Пройдя несколько километров, колонна повернула на восток. Около 5 часов 3(16) апреля от направленного вперёд разъезда прибыл к Маркову офицер и доложил, что на переезде, расположенном южнее Медведовской, в железнодорожной будке виден свет, но на путях никого не замечено.
Генерал тут же остановил колонну, а сам с несколькими конными проехал к переезду. Не доезжая путей, Марков спешился и в сопровождении трёх офицеров, не раздумывая, вошёл в будку. Там находились два человека, которых сразу же оттеснили от телефона.
- Я генерал Марков. Кто на станции?
Перепуганные железнодорожники ответили, что на путях стоит под парами бронепоезд и два эшелона с красногвардейцами.
Марков на ходу обсуждал с командирами частей перспективы неизбежного предстоящего боя. Все понимали, что от его исхода зависит дальнейшая судьба и само существование Армии.
Колонне - вперёд! - передал Марков команду офицеру связи. - И остановиться, не доходя шагов 200 до железной дороги.
Приказ его был выполнен в несколько минут. Колонна не успела ещё подойти на заданную дистанцию, как в будке раздался телефонный звонок. Марков поднял трубку. -
Спокойно ли на посту? Нет ли кадет? - спросили со станции. -
Совершенно спокойно, - как ни в чём не бывало, отвечал генерал. Однако ему сообщили, что бронепоезд всё же подойдёт «для верности» к переезду. -
Пришлите, товарищи, - вновь не растерялся Марков. - Оно будет вернее.
Подъехавшим к будке начальникам генерал сообщил: -
Сейчас подойдёт красный бронепоезд. Его мы не должны упустить.
И тут же начал раздавать короткие чёткие распоряжения. Всё происходило очень быстро, но о суетливости не было и речи. Марков, казалось, заранее знал, чем кончится всё на переезде, и заранее продумал, что и как будет делать.
Подполковнику Миончинскому было приказано перевести одно орудие через полотно и поставить с таким расчётом, чтобы стрелять в бок бронепоезда в упор. Второе же расположить у переезда для стрельбы вдоль железнодорожных путей.
Полковник Банин должен был сорвать телеграфные и телефонные провода от разъезда в сторону Новотитаровской, выслать в ту же сторону команду подрывников и разрушить пути401, как только возможно дальше от места предстоящего перехода «основных сил», и завалить шпалами рельсы у переезда.
Генерал Боровский получил приказ выслать сильный заслон в сторону Медведовской для прикрытия последующего движения Армии, часть сил расположить вдоль железнодорожного полотна, часть - перевести через пути и также выставить заслоном в сторону станции.
Артиллерийской роте с конвоем надлежало немедленно занять станицу Медведовскую.
Кубанскому стрелковому полку - оставаться в резерве.
Уже через 5 минут орудие штабс-капитана Шперлинга стало на позиции в 60 шагах от полотна и изготовилось к стрельбе. Роты залегли на определённых им участках.
Вдоль полотна выхаживал в полном одиночестве заметно нервничающий Марков. Прискакал конвоец с донесением, что большевиков в станице нет. Тут же генерал приказал конвою атаковать станцию, а команде выздоравливающих оставить обоз и выдвигаться к Медведовской.
Время шло, а предрассветную тишину ничто не нарушало. Многие в цепях, сжав в руках трёхлинейки, уснули. Видимо, не надеясь уже на прибытие бронепоезда, Марков решил выманить его к переезду, обозначив некоторую активность. Только этим можно объяснить следующий приказ генерала. Подойдя к залёгшей 4-й роте и высмотрев по золоченым погонам полковника Биркина, Марков приказал ему выйти с правой стороны от полотна к станции и атаковать её, но если встретится бронепоезд, «ничем не выдавать своего присутствия».
Полковник был весьма смущён открывающимися перспективами, однако безропотно поднял взвод в 10 штыков и пошёл к Медведовской. Находясь на полпути к станции, Биркин увидел силуэт медленно продвигавшегося навстречу бронепоезда. Выдержки у части его людей не хватило. До половины взвода побежали к угадывающемуся невдалеке леску, оказавшемуся станичным кладбищем. Сам полковник с оставшимися укрылся в канаве у насыпи, атаковать станцию после происшедшего не решился и повернул назад.
Едва бронепоезд стал приближаться к переезду, добровольцы ближайшей к полотну роты вскочили, как по команде, и устремились прочь. Пока начальники сумели их остановить, люди успели отбежать шагов на полтораста. Всё это «шевеление» заметили с бронепоезда.
- Кто там? - выкрикнули оттуда, но никто не отозвался.
Веером рассылая в ночь пули прострочил коротко из башни пулемёт и смолк. Бронепоезд всё так же медленно и осторожно продолжал продвигаться вперёд. У будки его уже ожидал генерал Марков. Сняв приметную белую папаху, известную всей Армии, генерал рассчитывал, где лучше остановить бронепоезд, чтобы подставился под огонь борт паровоза. Определившись, он бесстрашно пошёл навстречу. -
Кто у пути? - раздался оклик. -
Не видите, что свои, - выкрикнул в ответ первое, что пришло в голову Марков и добавил для верности площадную брань. Подойдя вплотную к остановившемуся паровозу, бросил в кабину машинистов заранее приготовленную ручную гранату. Раздался взрыв. -
Орудие - огонь! - кричал что было сил генерал, отбегая от бронепоезда. Если машинисты и уцелели, и собирались дать задний ход, времени на это у них уже не оставалось. Первый снаряд орудия Шперлинга разорвался под колёсами, корёжа и ломая металл. Паровоз словно осел всей своей тяжестью на насыпь. Второй снаряд угодил прямо в котёл, взорвавшийся изнутри403. Бронепоезд застыл на путях. Оба его орудия и несколько пулемётов стреляли во все стороны.
Но в ответ продолжали стрелять в упор орудия и пулемёты 1-й батареи. От прямых попаданий загорелись вагоны. Заряд картечи, пущенной с бронепоезда, накрыл расчёт одного из батарейных пулемётов, в клочья разорвав четверых артиллеристов. Грянуло дружное «ура» 4-й и 1-й инженерной рот, бросившихся в атаку на попавший в западню, наполовину разрушенный уже бронепоезд. Надо отдать должное его экипажу, сплошь состоявшему из черноморских моряков. Сражались они до последнего, стараясь дорого продать свои жизни. Моряков забросали ручными гранатами и всех вскоре перебили. Лишь один выскочил из разбитого вагона в горящем бушлате. И Марков, неожиданно для всех, приказал оказать ему помощь.
Сам генерал думал уже о другом. Офицерскому полку было приказано атаковать станцию всеми силами. Кубанскому - быть в готовности его поддержать. К колонне поскакал офицер связи с распоряжением немедленно начать движение и пересечь полотно как можно скорее. На глаза Маркову попался вернувшийся к переезду полковник Биркин. -
А вы что тут делаете? - закричал генерал. - Я послал вас атаковать станцию! -
Вам хотел помочь, Ваше Превосходительство. -
Не надо мне никакой помощи. Впрочем, оттащите скорей заднюю платформу с орудием и вагон со снарядами. Скорее, пока не загорелись!
Добровольцы Биркина вместе с артиллеристами отцепили и откатили в сторону платформу с вагоном. К орудию на платформе вскочил Миончинский с номерами и сразу же открыл огонь по станции. Уже рассветало, и видно было, как разрываются облачка шрапнели над вышедшим было на подмогу бронепоезду красногвардейским эшелоном. -
В атаку на станцию! Живо! - крикнул генерал Биркину и тут заметил, как один из прапорщиков, потеряв в скоротечном бою ориентировку, подкладывает под вагон с боеприпасами охапку соломы. - Шмидт, что вы делаете? Там снаряды!
Обоз торопился вырваться в степь. Одна за другой подводы и телеги переезжали через пути и уносились к Медведовской.
Тем временем Офицерский полк подходил к станции. Справа от железной дороги правофланговая 5-я рота атаковала первой, но встреченная плотным огнём, вынуждена была отойти в район кладбища. Остановилась и соседняя с ней 4-я рота. Однако на левом фланге полка 1-я, 2-я и 3-я роты опрокинули красногвардейцев, заняли их окопы, а затем, с разгона, посёлок и станцию.
Оба эшелона поспешно ушли на Тимашевскую, обстреливаемые с короткой дистанции. Ускользнуть им удалось лишь по той причине, что вместе с пехотными ротами не наступала артиллерия. Всё же многим красногвардейцам пришлось прыгать на подножки уже на ходу. Немалая их часть не успела вскочить в ушедшие составы. Они пытались уйти, перейдя полотно, но там попали под удар возобновивших наступление 4-й и 5-й рот, и все почти погибли.
На станции большевиками был оставлен состав с провиантом, бельём, медикаментами и прочими атрибутами окопного быта. Соблазн был так велик, что многие добровольцы, забыв о преследовании противника, спешили рассеяться по домам посёлка в поисках пищи. Из 100 бойцов 1-й роты, при потерях до 15 штыков, к северной окраине посёлка вышли лишь 20. В остальных ротах ситуация была немногим лучше. Прибывший на станцию Деникин, не выбирая выражений, отчитал офицеров и навёл порядок.
На переезде разгружали боеприпасы из разбитого бронепоезда. Всего перенесли на подъехавшие подводы до 360 снарядов и 100000 винтовочных патронов, а также немалое число набитых пулемётных лент.
Артиллеристы собирались принять на вооружение захваченные орудия и вновь довести состав 1-й батареи до 4-х орудийного. Номера уже скатывали их с платформ, однако Марков запретил и приказал немедленно орудия испортить.
Обоз всё шёл и шёл нескончаемой лентой. На городское кладбище свозили своих убитых. Наскоро похоронили их в братской могиле. В Офицерском полку погибших было 15 человек, раненых - до 60. 1-я батарея четверых своих убитых похоронила прямо у переезда.
Ранение в плечо получил и капитан Шаколи. Миончинский приказал ему идти в лазарет, однако капитан предпочёл остаться с орудием.
К Деникину прибыл разъезд от Эрдели. Доклад оказался неутешительным. Конный полк нарвался на крупный отряд Красной гвардии, понёс потери и вынужден был, предварительно испортив, бросить только что выделенное в бригаду орудие. Деникин приказал бригаде двигаться сразу в станицу Дядьковскую, а Черкесский полк предоставить в распоряжение генерала Маркова, которому предстояло идти теперь в арьергарде.
Обоз, наконец, прошёл. За ним скорым шагом двигалась через переезд 2-я бригада. Деникин вскоре уехал в Медведов-скую. Марков приказал 1-й бригаде в полном составе перейти в станицу, а Черкесскому полку находиться у переезда, выслать разъезды и ждать новых распоряжений.
Армия остановилась в Медведовской лишь на короткий привал и сразу же проследовала на Дядьковскую. В голову колонны стала на этот раз 2-я бригада. За ней следовали «главные силы». В арьергарде на некотором удалении шёл 1-й Кубанский стрелковый полк. Марков посчитал возможным присоединить его к колонне, так как преследование большевиками организовано не было.
В станице задержались ненадолго Офицерский полк, 1-я инженерная рота и 1-я батарея. Через час им было приказано выстроиться у северо-восточной окраины Медведовской. Построение выявило неблаговидное состояние полка. О масштабах потерь догадывались, но всё же не ожидали, что их будет так много. В строю Офицерского полка вместе с приданной Артиллерийской ротой оставалось менее 300 добровольцев. При этом 2-я рота насчитывала 9 штыков. Обнаружили нехватку ещё 20-30 человек, которые уцелели после боя за станцию и переезд. Собирались организовать их поиски, но тут раздалась команда и к строю приблизилась группа всадников. Впереди под национальным трёхцветным флагом ехал Командующий. Рядом - Марков, чья огромная белая папаха безошибочно выдавала своего хозяина. Удивительно, но факт, Деникина многие увидели впервые. Генерал был в расстёгнутом пальто, но под ним проглядывал военный мундир с двумя Георгиевскими крестами на шее и груди.
Поздоровавшись с частями, Командующий поблагодарил их за одержанную победу, которая без преувеличения спасла Армию. Затем вызвал к себе подполковника Миончинского и выразил ему отдельную благодарность. Повернувшись к находившемуся рядом Маркову, Деникин стал благодарить и его, но генерал, несколько даже смущённый, указал на 1-ю батарею:
- Ваше Превосходительство! Это не я, а они. Сегодня день артиллеристов.
После этого Деникин со штабом поскакал вперёд, а Марков вернулся в расположение Черкесского полка. Части 1-й бригады стали нагонять оторвавшуюся от них колонну.
До взвода офицеров, отсутствовавших на построении, во время предоставленного 2-часового отдыха отправилась на поиски съестных припасов. Встреченные весьма радушно, они наелись впервые за несколько дней и тут же заснули, попросив хозяев разбудить по построению полка. Разбудили их куда позже, части к этому времени уже оставили станицу. Опасаясь быть захваченными, группы из двух-трёх добровольцев выскакивали из домов приютивших их хозяев и спешили нагнать видневшийся далеко впереди полк. Не меньше десятка таких групп растянулось по дороге. Им вслед выехала из станицы кавалькада всадников. Шедшие по- следними добровольцы повернулись навстречу и выставили, было, штыки, но тут же различили белую папаху и, ожидая выволочки, стали «смирно». -
Здравствуйте, друзья мои! - крикнул им на скаку Марков. -
Здравия желаем, Ваше Превосходительство! - ответили добровольцы.
Они настолько были поражены, что генерал сразу понял и принял причину их отставания, что, не сговариваясь, разом выкрикнули ему вслед громкое «Ура!» Оно тут же было подхвачено остальными отставшими группами, достигло полка, и, едва Марков поравнялся с колонной, усилено и умножено им многократно.Пройдя до 15 километров, поздним вечером 1-я бригада вошла в станицу Дядьковскую, где уже стояли на днёвке остальные части и обоз.
Прикрепленные изображения
Сообщение отредактировал Кизлярский: 29 июля 2016 - 19:32
