9 Июля, умер польский актёр Ежи Оскар Штур. Те, чья юность пришлась на 1980–е годы, помнят его по фильмам «Новые амазонки», «Кингсайз», «Дежавю»... Сейчас я со всех сторон слышу: «Поляки – гады. Мерзкая нация. Они нас ненавидят...». Не буду это комментировать. Вот – фрагменты из интервью Ежи Штура газете «Амурская правда». В августе 2018 года он прилетал на XVI Открытый российский фестиваль кино и театра «Амурская осень» в Благовещенске, много общался с людьми, с журналистами. Почитайте. И может быть, придёте к мысли, что не стоит думать плохо о целом народе.
ЕЖИ ОСКАР ШТУР: «К СМЕРТИ НУЖНО БЫТЬ ГОТОВЫМ»
Мой русский язык начался в пятом классе средней школы. Его я там учил четыре года. Русский язык был со мной и во время учебы в театральной студии. Тогда были большие культурные связи с вашей страной, фестивали, поездки, общение. А русские красавицы! Они тоже внесли свой неоценимый вклад в мои познания русского языка. Русские женщины и польские пани отличаются в своих чувствах. Польки более прагматичные, в России женщины более открытые и доверчивые.
Помню, у меня был кастинг русских актрис, и я придумал такую историю: любовник–поляк неожиданно бросает свою русскую возлюбленную и, ничего не объяснив ей, пропадает в Польше. Она в полном недоумении едет в Варшаву, пытается его там найти и понять, что же случилось. Мои польские ассистентки хором говорили, что такое невозможно. Что женщина никогда так не унизится. Не поедет искать исчезнувшего из её жизни мужчину. И когда пришла на пробы Ирина Алферова, я её из–за камеры спросил, а поехала бы она узнавать правду о своём пропавшем возлюбленном? Она широко распахнула свои огромные глаза и, не задумываясь, сказала: «Если любила бы, то, конечно, поехала…» Я её утвердил на роль в одну секунду.
Когда вижу глупых или злых людей, у меня первая мысль: а может, у них что–то болит? Раньше чужая глупость меня злила, а теперь смешит. Единственные люди, которых до сих пор боюсь, – это профессиональные обманщики. Их много во власти, в политике. Я вижу их насквозь, годами за ними наблюдаю. Они меня пугают. Но есть профессии, где обман – их неотъемлемая часть. Актёры, например, обманывают. Без обмана зрителя не бывает актёрских удач. Но есть одно но: актёрский обман никому не делает плохо и от него жизни человеческие не становятся хуже.
Мне кажется, что, когда долго не говорю по–русски, забываю язык, но он удивительным образом живёт во мне. Достаточно несколько дней пожить в русской среде, как ваш язык чудным образом возвращается ко мне. Значит, он во мне живёт. И я несказанно этому рад. И ещё очень важно – если это не самое важное! – что меня в России любят. Если бы не любили, я забыл бы ваш язык. Это совершенно точно.
Знаете, мне безумно жалко, что сегодня на уровне культурных связей России и Польши мы отдалились друг от друга. Политика – дама неверная, и она сделала всё, чтобы наши связи стали менее тёплыми и крепкими. Для меня это больно. Я считаю, что наши страны много теряют из–за этого искусственного отдаления. Поэтому, как человек и как художник, я использую любой шанс сблизить нас на самом благодатном – культурном поле. Да, мы много теряем. Скажу на примере кино, которое было, есть и будет окном в другие миры. Ведь любое кино – это соприкосновение с иной культурой, искусством и цивилизацией. Не интернет, а кино, театр и литература. Я – артист, поэтому говорю сегодня больше про кино, оно самое массовое из этих мостиков.
В какой–то степени актёрскому мастерству я учился у ваших замечательных актёров, мой первый контакт с Шекспиром случился благодаря режиссёру Григорию Михайловичу Козинцеву, его фильм «Гамлет» меня просто потряс. А в театре эталон Гамлета для меня – это гениальная работа Иннокентия Смоктуновского. Я потом сам играл Гамлета в театре, но работа Смоктуновского – это пьедестал. На Западе тоже есть замечательные актёры, и даже гениальные, но ваши мне ближе. И я знаю, почему. У нас общие славянские корни.
Я счастлив, что в театре много работал и работаю с русским репертуаром. Это было настоящее счастье, когда с режиссером Анджеем Вайдой работал с пьесой «Бесы» по роману гениального Достоевского. Когда я в «Преступлении и наказании» играл Порфирия Петровича, это тоже было высшей нотой актёрского счастья. А Чехов! Его «Вишневый сад», что может быть лучше?!
Сегодня взгляд на Россию в Европе изменился, и Польша здесь не исключение. Пропаганда делает своё дело. Например, я до конца не знаю, какая на самом деле ситуация в России. Пропаганда всё искажает.
Для меня Россия будет всегда великой страной, её размеры трудно даже вообразить. Семь часов на самолёте летишь из Москвы на восток, и это всё Россия. А можно лететь и восемь часов и даже девять до Камчатки, и это тоже всё будет Россия. Россия велика не только размерами, но и своим духом и своим характером, который никто и никогда не смог изменить. С Россией нужно разговаривать, а не приказывать ей. Я очень уважаю русских людей. У людей из великого края другой характер, это надо понимать. А маленькие страны Европы пытаются разговаривать с Россией в повелительном тоне. Это же смешно.
Думаю, после этого разговора у меня могут быть проблемы в Польше. Глупость сегодняшней польской политики может меня спрашивать: что вы там делали и почему вы это говорили? Какой–нибудь глупый журналист меня обязательно уколет моим отношением к России. Я первую ночь в Благовещенске почти не спал, хотя устал в дороге и разница во времени колоссальная. Испытал сильнейшее волнение от того, что здесь, в другой стране, на самой границе с Китаем, весь зал встал, когда я вышел на сцену.
Этот водопад аплодисментов, который на меня обрушили люди, был для меня чем–то невероятным. Я не мог сдержать слёз. Сотни русских, которые приветствовали меня шквалом аплодисментов, стали мигом моего редкого и настоящего счастья. Я стоял на сцене и думал: «Ежи, не зря ты ходил по этой Земле».
Счастливый ли я? Трудный вопрос. Мое счастье состоит в том, что иду к счастью. Может, и не дойду, но идти надо. К счастью можешь не дойти никогда, но идти очень приятно. А вообще, я чётко понял одно: к смерти нужно быть готовым. Если Господь меня примет, то Ему обязательно скажу спасибо за то, что я рядом с Ним. Я очень надеюсь, что смогу встретиться с моей мамой и моим папой. Надеюсь…
Вы сказали, что у меня обаятельная улыбка. Сорок лет назад первой мне это сказала одна девушка, и с того дня мы с ней вместе… Разве это не счастье? Счастье, да ещё какое…
_________________
На фото: польский актёр и режиссёр Оскар Ежи Штур (1947 – 2024)
